Том Вулф - Конфетнораскрашенная апельсиннолепестковая обтекаемая малютка

— Эй, Джек, ты бросаешь на Кассиуса слишком много тени. А он уже и без того достаточно темный.

Все белые интеллектуалы в студии буквально сжались от ужаса. А Кассиус лишь рассмеялся. Между прочим, он на самом деле не такой уж и темный.

Однако извечные наглость и самонадеянность южан (вроде «давай, мальчуган, распишись») ему категорически не по вкусу.

Другая неверная нота была взята, когда к Кассиусу подошла какая-то супружеская парочка средних лет, оба белые. Женщина поразительно напоминала арканзасскую разновидность Бланш Дюбуа. Поначалу им вроде бы хотелось автографов. Они, в своем роде, и попытались их взять. Тут следует отметить, что супруги были пьяны. На пьяном лице женщины расползалась невероятно мягкая и клейкая улыбка, подобная банке с краской Шервина-Уильямса, покрывающей целый мир. Вручив Кассиусу клочок бумаги и карандаш, она захотела, чтобы он написал там как свое имя, так и ее. Кассиус уже почти справился с этой задачей, когда женщина вдруг протянула руку и очень медленно погладила его по щеке.

— Можно мне вас потрогать? — спросила она. — Я просто хочу вас потрогать.

Кассиус запрокинул голову и сказал:

— He-а, нельзя. Мои подружки могут приревновать.

Обращаясь к женщине, он не называет их «лисицами». Кассиус использует более мягкий термин. Однако после того, как она уходит, он выдает нахалке по первое число. Впервые я слышу, чтобы Кассиус так презрительно о ком-то высказывался.

— Можно мне вас потрогать, можно мне вас потрогать? — повторяет он, в чертовски издевательской манере пародируя выговор белой женщины.

— He-а, вам нельзя меня потрогать, — говорит он затем, словно бы непосредственно ей отвечая. — Никому нельзя меня потрогать.

Между прочим, Кассиус превосходно пародирует множество разнообразных южных акцентов. Он не так часто это делает, но когда все же делает, получается дополнительный эффект, потому что у самого Клея и так есть весьма выраженный негритянский акцент и он не предпринимает никаких попыток хоть как-то его сгладить. Однажды я слышал, как Кассиус пародировал одновременно и самого себя, луисвиллского негра, и газетчиков, луисвиллских белых.

Как-то я спросил Кассиуса, удивляет ли его домашних то дерзкое представление, которое он устраивает по всей стране (а раз уж на то пошло, то и в Англии). На самом деле я хотел выяснить, был ли он таким же дерзким и нахальным парнем, когда жил в Луисвилле — в те времена, когда о нем еще никто не слышал. Кассиус ответил несколько уклончиво.

— Люди верят всему, что им рассказывают о моей жизни дома, в Луисвилле. Газетчики обычно приходят, и я выдаю им предсказания, а они потом лишь удивляются. Вот у меня был бой с Ламаром Кларком, да, кажется, с ним, и я сказал (тут он пародирует самого себя, выдавая тяжелый, высокопарный, помпезный негритянский акцент): «Ламар упадет во втором раунде». Я сшиб его во втором раунде, а они сказали (Клей пародирует протяжный кентуккийский акцент): «И впря-ямь». Затем я сказал: «Майтефф упадет в шестом». А они сказали: «И впря-ямь». Затем я сказал: «Уоррен упадет в четвертом». А они сказали: «И впря-ямь».

На лице у Клея появляется куда более симпатичное выражение, когда люди подходят, желая выразить парню восхищение тем, чего он достиг, а не тем, какое потешное представление он устраивает.

Один молодой негр, из числа тех, кому, как говорится, палец в рот не клади, в одежде «Континенталь», в совершенно изумительных латиноамериканских солнцезащитных очках на носу (таких же узких, как маска, которую носит Фантом из комикса), подойдя к Кассиусу, не стал спрашивать у него, в каком раунде упадет Листон. Вместо этого он стрельнул восхищенным, понимающим взглядом на «лисиц» и поинтересовался:

— Послушай, приятель, а кто все эти девушки?

— Ну, они просто «лисицы», — ответил Кассиус.

— Знаешь, приятель, скажу тебе откровенно: а мне нравится твой выбор лисиц.

Такая ремарка развеселила Кассиуса. Он наклонился и повторил реплику поклонника Софи.

А чернокожий парень тем временем подошел к другой стороне кабинки. Он явно составил себе преувеличенное мнение насчет того, как живет Кассиус. А потому, когда подошел официант, молодой негр поверил Кассиусу, когда тот наклонился к девушкам и сказал:

— Бери здесь все, что хочешь. Я владею этим заведением. Я вообще владею Нью-Йорком.

(Софи удостоила его за это саркастическим смешком.)

Парень тоже наклонился к девушкам и поинтересовался:

— Выходит, вы все тоже его личная собственность ?