Лиана Мориарти - Большая маленькая ложь

Наутро после вечера викторин

— Пожалуй, я не смогу этого сделать, — тихо произнес Эд.

Он сидел на стуле у больничной кровати Мадлен. Она лежала в отдельной палате, но Эд все время нервно поглядывал через плечо. У него был такой вид, словно его укачало.

— Я не прошу тебя ни о чем, — сказала Мадлен. — Если хочешь рассказать, расскажи.

— «Расскажи». Ради всего святого. — Эд закатил глаза. — Это не то же самое, что наябедничать учительнице! Это нарушение закона. Это ложь под… Ты в порядке? Больно?

Мадлен закрыла глаза и поморщилась. Она сломала лодыжку. Это произошло, когда на нее и Джейн налетели папаши учеников пятого класса. Сначала она подумала, что удержится на ногах, но потом заскользила по мокрым плиткам, выделывая какие-то безумные па. Сломала она здоровую лодыжку, а не ту, которая все время подворачивалась.

Ей показалось, что накануне вечером она пролежала с мучительной болью на мокром балконе несколько часов, слыша ужасные, нескончаемые вопли Селесты, рыдания Бонни и ругань Натана. Рядом с ней лежала Джейн с окровавленным лицом, а Рената кричала дерущимся папашам: «Да остановитесь же вы, ради бога!»

Днем Мадлен наложили гипс. Она должна была ходить в гипсе от четырех до шести недель, а после этого будет назначена физиотерапия. Не скоро она сможет снова носить шпильки.

Не только она попала в больницу. Насколько было известно Мадлен, полный перечень повреждений после вечера викторин включал в себя одну сломанную лодыжку (вклад Мадлен), одну сломанную ключицу (бедная Джейн), сломанный нос (муж Ренаты Джеф — меньше, чем он заслуживал), три сломанных ребра (муж Харпер Грэм, который тоже спал с няней-француженкой), три синяка под глазом, два сильных пореза, которые потребовалось зашивать, и девяносто четыре случая сильной головной боли.

И одна смерть.

В голове Мадлен кружилась сумасшедшая карусель лиц с прошлого вечера. Вот Джейн с ярко накрашенными губами стоит перед Перри и говорит: «Вы сказали, вас зовут Саксон Бэнкс». Сначала Мадлен подумала, что Джейн перепутала двух мужчин, что Перри напомнил ей кузена, но потом Перри сказал: «Это не имело значения». Выражение лица Селесты после того, как ее ударил Перри. Никакого удивления. Лишь замешательство.

Какой надо быть бестолковой, эгоцентричной подругой, чтобы не заметить подобных вещей? — думала Мадлен. То, что Селеста не жаловалась на синяки и разбитую губу, не означало, что у нее все хорошо. Если бы только Мадлен удосуживалась замечать это! Пыталась ли Селеста когда-нибудь довериться ей? Вероятно, в тот момент Мадлен тараторила про крем для век или про что-то столь же второстепенное, не давая возможности подруге выговориться. И вероятно, прерывала ее! Эд всегда возмущался. «Дай закончить», — подняв руку, бывало, скажет он. Всего три коротких слова. «Перри бьет меня». Но Мадлен никогда не давала подруге трех секунд, чтобы произнести эти слова. А Селесте между тем приходилось выслушивать бесконечные излияния Мадлен по поводу того, как она ненавидит организатора футбола для детей до семи лет, или о том, какие чувства вызывают у нее отношения Абигейл с отцом.

— Сегодня она принесла нам вегетарианскую лазанью, — сказал Эд.

— Кто? — спросила Мадлен.

Ей было тошно от угрызений совести.

— Бонни! Господи, да Бонни же! Женщина, которую мы, очевидно, пытаемся выгородить. Она ведет себя до странного нормально, как будто ничего не случилось. И все-таки она чокнутая. Сегодня утром она уже разговаривала с очень симпатичной журналисткой по имени Сара. Одному Богу известно, что она ей наговорила.

— Это был несчастный случай, — сказала Мадлен.

Она вспомнила искаженное гневом лицо Бонни, когда та кричала на Перри. Тот странный гортанный голос. «Мы видим. Мы видим, черт бы вас побрал!»

— Я понимаю, что это был несчастный случай, — откликнулся Эд. — Так почему нам просто не сказать правду? Рассказать полиции, как все в точности произошло? Не понимаю. Тебе она даже не нравится.

— Это к делу не относится.

— Все начала Рената, — заметил Эд. — А потом и прочие стали выступать. «Я не видела. Я не видела». Мы даже еще не знали, жив человек или нет, а уже думали об укрывательстве! То есть, Господи Иисусе, Рената, вообще-то, была знакома с Бонни?

Мадлен подумала, что понимает, почему Рената это сказала. Потому что Перри обманывал Селесту так же, как Джеф обманывал Ренату. Мадлен разглядела выражение лица Ренаты, когда Перри сказал: «Это ничего не значило». В тот момент Рената сама захотела столкнуть Перри с террасы. Просто Бонни успела первой.