Валерий Каменев - Крутой вираж…

А бизнес…Не моя заслуга. Просто так сложилось. Страна такая. Здесь, если не спать, все может сложиться.

Потом Виктор мысленно неоднократно возвращался к этому разговору. Почему отец вызывал у него раздражение? В чём его вина? В том, что боролся за свою жизнь? Нет, Виктор не обвинял его в этом. В том, что хорошо устроился, а у них с матерью жизнь не сложилась? Да, пожалуй.

Частично. Но главное не в этом. А в том, что отец считал — своей жизнью он имеет право распоряжаться сам. Ведь если бы захотел, не ехал бы на ту чужую войну. Брали добровольцев. Конечно не совсем. Как говорят, добровольно-принудительно. Но многие соскочили под разными предлогами.

Ну, допустим, пришлось поехать. Ладно. Но зачем лезть на рожон? Полеты южнее тридцать восьмой параллели были запрещены не зря. Именно из-за опасности попадания в руки противника. Но, они — такие, как отец, летали. Это называлось «свободная охота». Хотелось больше побед, больше наград.

Когда человек один и рискует только своей жизнью — его дело. А когда у него есть близкие, семья, то он не имеет право думать только о себе. Никогда! Некоторые с большим «форсом» заявляют — не боюсь смерти! Вот, мол, какой я смельчак. И лезут на рожон, и погибают, чуть ли не с восторгом. А что мать осталась одна, и, что одновременно со своей смертью он наносит своим близким сокрушающий, возможно, смертельный удар — такая простая мысль в отчаянные головы смельчаков не приходит.

В общем, встречу нельзя было назвать радостной. Отец выглядел расстроенным. А у Виктора сдали нервы. После длительного напряжения наступила разрядка, в душе он чувствовал опустошенность. Последний год он жил исключительно поставленной целью. И вот эта цель достигнута. Но удовлетворения нет. Виктор представлял все несколько иначе — что отец нуждается в помощи и вот он, Виктор, находит его и помогает ему подняться, возможно, возвращает к жизни. И они оба будут счастливы!

На самом деле получилось так, что он вторгся в его налаженную жизнь. Совершенно неожиданно. Его появление никого сильно не обрадовало. А экономка отца, (понятно, какая она экономка!) похоже, в легком трансе.

День заканчивался, наступали сумерки. Какой длинный день! Новая Шотландия. Галифакская цитадель. Гвардейцы в клетчатых юбках. Настя. Все в один день. И отец, явившийся, словно из небытия. Виктора стало клонить ко сну. Отец отвел его в отдельную спальную комнату. Чисто, ухожено, но вид нежилой. Похоже, что в комнате для гостей Виктор был первым гостем. Несмотря на усталость, заснуть удалось не сразу. Голова была перегружена.

Теперь нужно думать о себе. Долой высокие цели! Он очень устал. Хочется покоя и…еще чего-то такого. Чего? Это нужно еще понять. Все последние события — это словно продолжение тех снов, когда он бегал по аэродрому и искал свой самолёт. Когда отец его звал куда-то. И того полёта во сне с комэском, который стал репетицией и прелюдией реального полета. Реального? А, может перелёт в Турцию тоже сон? Стоп! Он почувствовал, что приближается к истине, к пониманию своего состояния. Сон! Вот ключевое слово! Все это время он продолжал жить как бы во сне. Как зомби.

Нужно выйти из состояния сна. Нужно найти себя, вернуться к себе и начать просто жить. Научиться жить. С этими мыслями он и заснул. Ему приснилась Маша, которая громко смеялась, а потом говорила ему, будто укоряя: «Вот видишь, не нужно было отставать. Теперь, смотри, здесь и останешься».

Виктор проснулся поздно. Отец уже был на ногах — собирался в аэропорт:

— Позавтракаем и поедем вместе. У меня там кое-какие дела. А ты посмотришь наше хозяйство. Потом поговорим. — Виктору ехать не хотелось:

— Съезди один. Я чего-то устал. Можно я в бассейне поплаваю? Погода сегодня располагает. А я сто лет не плавал.

— Хорошо, отдыхай. Пиво в холодильнике, виски в баре. Впрочем, Лиза тебе всё подаст.

Отец вернулся быстро. Вышел к бассейну, где Виктор блаженствовал под мягким сентябрьским солнцем. С ходу стал излагать свою программу:

— Работать будешь в нашей компании. Сначала в технико-эксплуатационной части. Познакомишься с техникой и людьми. Потом окончишь лётные курсы. Три — четыре месяца тебе хватит. Полетаешь с год. Потом посмотрим. Захочешь — продолжишь летать. Нет — будешь руководить любой службой, какой захочешь. Жить пока будешь у меня. — Виктор про себя отметил это «пока».

— Ну, как?

— Потрясающе. Но, знаешь, нужно прийти в себя, передохнуть. А потом я решу. Извини, вместе решим. Теперь, когда я тебя нашел, нам торопиться некуда. Кроме того, мне нужно завершить свои дела в Стратфорде.