Филипп Клодель: Дитя господина Лина

Вспоминает все, что произошло. Ворота. Лицо кричавшего человека. Женщин и мужчину в белом. Укол, потерю сознания, сон.

Голова раскалывается, к тому же старика мучает страшная жажда. Но не только. Еще его мучает вопрос: где он? Что это за место, откуда нельзя выбраться? Больница? Но ведь он не болен! Тюрьма? Но ведь он не совершил преступления. Сколько времени прошло с момента укола? Час? День? Месяц? Кто ухаживал за Сандью? Ее хоть кормили, купали, гладили по головке?

Девочка спокойна, как всегда. Тихонько спит и ровно дышит. Господин Лин лежит с широко раскрытыми глазами. Думает о Барке, о своем друге. Думает с надеждой и печалью. Вспоминает его улыбку. Ни ворота, ни лающий человек, ни десятки женщин в белом, ни уколы не помешают Лину снова увидеть друга. Внезапно старик ощущает прилив энергии, чувствует себя неуязвимым, сильным и одновременно легким, хотя секунду назад подавленности его не было предела.

На следующее утро господин Лин снова надевает синий халат и вместе со всеми бродит по бесконечным коридорам, послушно ходит в столовую, сидит за столом, ест не спеша, не подает никаких признаков нестерпимого голода, волнения или апатии. Чувствует, что женщины в белом постоянно за ним наблюдают, не выпускают его из поля зрения. Старик гуляет вдоль стен, улыбается, опускает глаза, не пытается выйти из парка, садится на скамью, качает ребенка, нашептывает девочке ласковые слова, смотрит на море внизу, вдали, на стремительно несущиеся волны. Вечером после ужина господин Лин первым возвращается в комнату, ложится в постель, выключает свет после контрольного обхода женщины в белом, работающей в ночную смену.

В течение нескольких дней старик подчиняется дисциплине, и за ним перестают пристально наблюдать. Теперь все как раньше: Лин – просто старик, хрупкая тень среди других теней, завернутых в синий саван, бесшумно плавающих по аллеям огромного парка.

Сандью, кажется, вовсе не переживает из-за смены обстановки. Она мудрый ребенок. Старик думает, что внучка изо всех сил старается, лишь бы не доставлять ему хлопот. Ей всего несколько месяцев, а уже такая умная. Скоро научится ходить, станет девочкой-подростком, молодой девушкой. Время бежит быстро. Жизнь проходит быстро. Бутоны лотоса стремительно распускаются, превращаясь в чудесные озерные цветы.

Господин Лин хочет наблюдать, как его девочка растет. Он живет ради этого и не может провести остаток жизни в стенах замка, в доме престарелых. Нет. Он и так вдали от родины. Прекрасный цветок Сандью должен распуститься на воздухе, на воле, под солнцем, а не в больнице и не в тюрьме. Человек-гора наверняка мог бы помочь. Только он способен помочь выбраться. Господин Лин все ему объяснит, жестами, и тот поймет, это точно. Во что бы то ни стало надо снова увидеть Барка, друга, по которому старик безмерно скучает. Надо снова услышать его голос, его смех, снова почувствовать запах его сигарет, посмотреть на его большие натруженные руки, ощутить его тепло и силу.

Третий день весны. Раннее утро. Позавтракав, господин Лин покидает столовую первым. Другие обитатели замка еще сидят, макают хлеб в чай или в кофе, а старик уже бодро шагает по траве. Он знает, что в этот утренний час мужчины и женщины в белом за ним не пойдут – они все в закутке около столовой, тоже пьют чай-кофе, болтают и шутят. Никто ни за кем особенно не следит.

Ворота господин Лин игнорирует. Он направляется в рощу, которая видна из окна. Знает, что за ней стена, ограждающая парк, ниже, чем в других местах, и что ветка дерева там совсем близко.

Старик шагает быстро. Внучка у него на руках время от времени открывает глаза, будто спрашивая, что дедушка задумал. Наконец Лин у стены. Он не ошибся. Лезть не очень высоко. Верхняя часть кладки обвалилась, так что строение завершается на уровне лба. Как же быть? На ветку, которую старик видел из окна, попробуй заберись. Зато на земле валяется ствол мертвого дерева с крепкими частыми сучками. Господин Лин устраивает Сандью на земле, а сам прислоняет ствол к стене. Теперь его можно использовать как лестницу. Старик делает первую попытку. Удачно – ему легко удается вскарабкаться на самый верх. Но как спуститься с другой стороны? Да еще с ребенком?

Господин Лин вспоминает женщин из родной деревни и то, как они носили с собой новорожденных детей, когда отправлялись работать на рисовую плантацию или в лес за хворостом. Старик снимает халат и, убедившись, что старая фотография и мешочек с землей не выпадут из кармана, крепко привязывает Сандью к своей спине. Девочка в безопасности. Старик ловко взбирается наверх, поднимает «лестницу», прислоняет к внешней стороне стены, в последний раз окидывает взглядом парк – на хвосте никого, – вздыхает. Затем торопливо спускается вниз, и вот – он уже на пустынной улице. Он свободен. Свободен и одет в пижаму, а к спине его халатом привязана внучка. Господин Лин счастлив. Он готов кричать от счастья. И бежать от замка бегом. Словно помолодел на двадцать лет.