Наталия Гуревич - Осенний Донжуан

Мишель усмехнулся тонкими губами.

- Не претит ли тебе в таком случае сотрудничество с моим журналом? - спросил он.

- Претит, - просто и твердо ответил Иван. - И уже настолько, что я намерен прервать его.

Мишель на мгновение метнулся глазами в сторону, но общее выражение лица не изменил.

- Ну-ну, не станем горячиться. - Он поднялся из-за стола, чуть поклонился в сторону Полины: - Счастлив был познакомиться! - Кивнул Ивану: - Созвонимся в понедельник. - И отчалил белым лебедем.

Этот диалог, прозвеневший скрестившимися клинками, заставил Полину очнуться. Она восхищенно посмотрела на Ивана и перестала жеманиться. «Вот единственный здесь человек, - подумала она, - которому нужно нравиться. И плевать на остальной бомонд».

Официант принес раздаточный материал для кофейной презентации и получил от Полины за ворох пестрых карточек самую сердечную благодарность. Можно заинтересованно карточки изучать, размышляя тем временем, чем и как произвести такое впечатление на мужчину всеобщей мечты, чтобы он не только пригласил на следующее свидание, но и вовсе женился бы.

Но не придумалось Полине ничего – не помогли карточки. Она самым обыденным образом следила за ходом презентации экзотического сорта кофе, отвечала на реплики Ивана (не как-то особенно остроумно, а совсем обыкновенно), задавала Ивану вопросы (“Этот мужик с павлиньими перьями за ушами тоже что-то презентовал? А то я прослушала.”), когда дали, наконец, попробовать волшебный напиток, она самым простодушным образом призналась, что не видит разницы между презентованным кофе и двойным эспрессо, какой подают в любой кофейне без всякого пафоса. Иван на это усмехнулся и сказал:

- Мы это можем прямо сейчас проверить: тут неподалеку есть кафе. Хочешь?

Полина неуверенно пожала плечом.

- Тогда еще более смелый эксперимент: варим кофе у меня дома. Как тебе такой вариант?

Полине мнилось, что она разочаровывает, уже разочаровала Ивана, но сейчас он предлагает ей второй шанс. И хотя ничто не предвещало пробуждения в ней скрытых резервов убойного обаяния, Полина согласилась. Надежда - “ну а вдруг все-таки удастся впечатлить его должным образом” - не оставляла.

Та же самая машина, что привезла их в “Монтесуму”, доставила к дому Ивана. По дороге выяснилось: машина – Ивана, и шофер – тоже его. Затем выяснилось, что квартира у него большая, ремонт в квартире проделан тщательный и трудоемкий, обстановка – уютная и немного старомодная, с тяжелыми портьерами на окнах и гобеленовыми покрывалами на креслах.

Кухня проассоциировалась у Полины с итальянской террасой: клетчатое большое окошко, большие двуцветные плитки на полу, и буйной лозой разрослась по стене березка-роициссус. Из деревянного буфета Иван достал ручную кофемолку, и они с Полиной сели за овальный стол.

Иван молол кофе и рассказывал о белоснежных дворцах Монако. Полина смотрела, как вращается ручка и поблескивает медная крышка кофейной мельницы, слушала потрескивание зерен в ней и думала: “Почему же я такая отмороженная корова? Как было бы хорошо поселиться в этой квартире и молоть по вечерам кофе. А вот в тот угол я поставила бы большое мягкое кресло, а над ним приладила бы светильник...”.

Иван сварил кофе, поставил на стол две чашечки с дымком, две приземистые толстопузые рюмки и одну неземной красоты бутылку, полную сочного цвета темно-янтарной жидкости. Полина подняла на Ивана вопрошающие глаза.

- Да-да, - откликнулся он, - конечно, это нечестно, на дегустации коньяк к кофе не прилагался. Но мы же сделаем вид, будто ничего не заметили, правда?

- Правда, - со вздохом облегчения кивнула Полина. - Наливай!

- М-м-м! - сказала она, пригубив коньяка. - Кофе, несомненно, получился превосходным!

Когда бутылка опустела на треть, Полина тряхнула кудрями и расправила плечи. Через две рюмки она задорно рассмеялась в ответ на реплику Ивана об остывшем, так и не попробованном кофе. К середине бутылки она беззастенчиво блестела глазами на собеседника и перебивала его репликами, которые хотела, но не могла произносить еще час назад. В три четверти второго Иван зажег свечи в настенном канделябре над столом. Полина порхала с темы на тему. Она представлялась себе легкокрылой бабочкой, гибкой нимфой, пышногривой дикаркой. Вопрос – насколько она соответствует Ивану – больше не занимал. За пару рюмок до конца бутылки Полина вытянула на столе руку ладонью вниз. Иван, чуть улыбаясь Полине, накрыл ее руку своей. Они потянулись друг к другу и ушли в спальню, так и не допив коньяк, не попробовав кофе.