Ник Хорнби - Смешная девчонка

– Мы даже персонажей, черт побери, не заставляем строгать детей, – добавил Тони. – Мы заставляем их только рассуждать на эту тему. Они женаты уже год – и ни один не выказал ни малейшего интереса к созданию полноценной семьи.

– Я не нанимался папашу играть, – сказал Клайв. – У меня совершенно другая задача.

– Повторяю еще раз для особо сообразительных, – стоял на своем Билл. – Персонажи у нас вымышленные. В жизни…

– Если я стану вымышленным отцом, – сказал Клайв, – у меня появятся реальные обязательства перед моими вымышленными детьми.

– Ага, – сказал Тони, – вот где собака зарыта. Не знаю, откуда у тебя такие сведения, но они не верны. По закону актер-комик не несет ответственности за предусмотренных сценарием иждивенцев.

– Понятно, вы держите меня за идиота, – сказал Клайв. – Но запутался не я один. Запуталась уйма народу. Зрители. Уже поползли разговоры. То ли еще будет, если Джим станет отцом.

– Какие еще разговоры?

– Люди… – Клайв нервно покосился на Софи. – Люди считают, что я должен сидеть дома с Барбарой.

– В какое время?

– В любое, когда я не дома.

Заинтригованные, все смотрели на него.

– Почему они так считают?

– Откуда мне знать? Со всех сторон несется: «Я Барбаре скажу». И тому подобное. Это я слышу постоянно, как только появляюсь на публике.

– И что ты отвечаешь? – поинтересовалась Софи. – Как реагируешь на такие выпады?

– Ничего не отвечаю! Не прерывать же ужин с коллегой.

– Разве не мы – твои коллеги?

– С коллегой по актерскому цеху.

– И все же я не понимаю, – продолжала Софи. – Вот зашел ты в паб…

– Ну допустим, – сказал Клайв.

– …выпить пива с приятелем…

Софи оставила небольшую паузу, но Клайв этим не воспользовался.

– …а окружающие говорят, что нажалуются Барбаре? С какой стати?

– Да пусть себе говорят, – вмешался Тони.

– Но мне неприятно, – заявил Клайв. – И к тому же это оскорбительно для моих… для моих коллег.

– Для тех приятелей, которые у стойки потягивают пиво?

– Я вот о чем подумал… – Билл рассеянно почесал подбородок. – Не оттого ли все путаются, что ты и вправду спишь с актрисой, которая играет Барбару?

– Люди этого знать не могут.

– Теперь определенно знают, – возразила Софи. – Людям, похоже, больше говорить не о чем, кроме как о моей интимной жизни.

– Я имею в виду – обидно для тебя, Клайв, – уточнил Билл. – Если бы тебе было плевать, знает Барбара или нет, ты, наверное, пропускал бы мимо ушей их угрозы сообщить Барбаре.

– Им нечего сообщить Барбаре, – сказал Клайв.

– То есть тебе нечего ей сообщить.

– Я хочу сказать одно: сниматься в популярном ситкоме – та еще холера, – сказал Клайв. – И я не желаю усугублять такое положение. Что, если я уйду?

– Это кто сейчас говорит: Джим или Клайв?

– Разумеется, Клайв, если ты, идиот, еще не понял!

– Но если ты уйдешь, мы не сможем делать сериал «Барбара (и Джим)», – заметил Билл.

– Это самый большой комплимент, который я от тебя слышал.

– Сериал будет называться просто «Барбара», – добавила Софи. Это была ее излюбленная колкость.

– Вот это меня и тревожит, – сказал Клайв. – Если я брошу Барбару с ребенком, мне и вовсе проходу не дадут. Затравят.

– А ты, Софи? – спросил Деннис. – Почему ты не хочешь детей?

– Хочу, – ответила Барбара. – Только не от него.

– Надо было до свадьбы соображать, – сказал Клайв.

Деннис вдруг понял, что сентенция Билла больше не работает: Барбара и Джим перестали быть вымышленными персонажами. Их оживили любовь и доверие публики; теперь им требовались забота и опека. А он мог дать и то и другое, поскольку дома опекать было некого. У него теплилась надежда, что и остальные испытывают сходные чувства.

Эпизоды были в основном рассчитаны на двоих – такой формат, похоже, устраивал и сценаристов, и актеров, и критиков. Но поскольку действие «Годовщины» происходило в шикарном ресторане, Тони с Биллом включили в сценарий еще одну пару – пожилых мужа и жену за соседним столиком: те наводят ужас на Барбару и Джима, громогласно обрушивая друг на друга накопившиеся обиды и супружеские разочарования, а в финале Джим даже вынужден их разнимать, потому что жена молотит мужа кулаками по голове.

Придя на работу в среду утром, Деннис застал приглашенных актеров под дверью репетиционной; оба сидели с недоуменным видом. Мужчина явился в галстуке-бабочке, а женщина – в шляпке времен Мэри Пикфорд. Оба сгорали со стыда: они убавили себе возраст. В актерском отделе Деннис специально оговорил типажи: пара слегка за шестьдесят, муж – свежеиспеченный пенсионер, жена – хорошо сохранившаяся феминистка. Однако эти двое выглядели так, будто на один день были отпущены из дома престарелых. Если выстроить мизансцену в соответствии со сценарием, то репетиция грозила окончиться смертоубийством.