Дмитрий Савельев - Три взгляда в бесконечность

– Сынок, ты вернулся! – прошептала она.

Выдержать такое было выше его сил! Монах бросился перед матерью на колени, стал целовать её руки, обливая их слезами.

– Прости меня, мама! Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня?! – лепетал он, зарываясь лицом в её маленькие сморщенные ладони.

– Что ты, дорогой мой, что ты, перестань! – испуганно бормотала она. – Разве это ты должен просить у меня прощения? Нет! Никогда! За что? За то, что я чуть не испортила тебе жизнь? За то, что была не матерью тебе, а змеёй, ищущей, как бы ужалить тебя побольнее? Я никогда не прощу себя за это! Что тебе было ещё делать, как не уехать от такой матери подальше, а не то я бы и тебя утащила за собой в вечную смерть! Слава Богу, что Он уберёг тебя от гибели! Да и сейчас тебе ещё опасно быть со мной! Уходи от меня поскорее и возвращайся к себе в монастырь, чтобы я не успела заразить тебя своей гнилью!

– Ну что ты говоришь, мама! – монах в изумлении смотрел на свою преобразившуюся мать. – Какая гниль? Ты вся светишься изнутри! Если бы ты только видела себя со стороны. Ты такая красивая!

– Нет, сынок, – грустно вздохнула она. – Я всегда только тем и занималась, что отравляла всем жизнь. Свела отца раньше времени в могилу, твой брат из-за меня стал бессердечным карьеристом. Много жизней я поломала, и нет мне теперь прощения. Я насквозь прогнила. Лишь об одном просила я перед смертью Бога – увидеть тебя в последний раз! И Он услышал мою молитву и смилостивился надо мной, падшей женщиной!

– Ах мама, ты говоришь, как святая! Я так рад за тебя! Я и мечтать не мог, что ты станешь такой!

– Зачем ты смеёшься над своей старой матерью? Лучше встань, я хочу рассмотреть тебя напоследок. Благослови тебя, Господи! Молись за меня, грешную, лишь на тебя моя надежда!

Она умерла в сознании, с молитвой и слезами радости. Господь простил её, и ничто больше не держало её на Земле. Сын до последнего сидел рядом с ней и видел, как её сияющие глаза закрылись, а душа устремилась ко Христу.

Монах лежал на постели и тяжко стонал. Очередной приступ скрутил его и не давал вздохнуть полной грудью. За что ему всё это? Почему Бог наказал его так жестоко? Хуже всего было то, что вдобавок к телесной болезни Господь лишил его Своей благодати. А ведь он так много подвизался в последнее время, взял на себя дополнительные послушания, усилил пост. А в награду за эти добровольные страдания ради Христа он получил не дары Святого Духа, не слёзы умиления, а боль и одиночество. Неужели Господь так безжалостен и несправедлив, что посылает своему верному рабу такие нечеловеческие испытания? Почему Он не принимает его молитв и отвернул свой Светлый Лик, оставив его совершенно одного во тьме кромешной?

– Отец мой, сжалься надо мной, скажи мне, за что Господь наказал меня? – взмолился монах к своему духовному отцу. – Я всем пожертвовал ради Бога и готов, если нужно, отдать за Него даже собственную жизнь!

Взгляд духовника, казалось, пронзил послушника насквозь, достал до самого сердца и уязвил его. Наверное, именно так посмотрел Христос на Петра, когда тот отрёкся от Него в холодную ночь у костра. Монах услышал знакомые слова, звучащие, как приговор:

– Пётр сказал Ему: Господи! Почему я не могу идти за Тобою теперь? Я душу мою положу за Тебя! Иисус отвечал ему: душу твою за Меня положишь? Истинно, истинно говорю тебе: не пропоёт петух, как отречёшься от Меня трижды… И вспомнил Пётр слово, сказанное ему Иисусом: прежде, нежели пропоёт петух, трижды отречёшься от Меня. И выйдя вон, плакал горько.

– Неужели я так много возомнил о себе? – монах словно очнулся от долгого сна и не на шутку испугался. – Самонадеянность – вот за что Господь вразумляет меня! Воистину – достойное по делам моим приемлю! Как же так получилось, что я перестал молить Бога о спасении, а стал требовать от Него благодати? Слава Господу, что показал мне, какое я ничтожество и чего я в действительности сто́ю! Отец мой, моли Бога о мне, чтобы я во всём стал похож на тебя. Чтобы и во мне всегда горел огонь любви ко Христу! Что мне сделать, чтобы Дух Святой сошёл и на меня, убогого, как на тебя когда-то? Чего мне не хватает, чтобы стать совершенным? Какие ещё подвиги мне наложить на себя, чтобы уподобиться Господу?

– И сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное. Итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном!

Монах по-новому взглянул на своего отца. Во всём облике этого удивительного человека сквозило что-то детское, простое и чистое. В нём не было и тени превозношения, лукавства или фальши. Если он любил кого-то, то шёл в этой любви до конца, отдавая всего себя возлюбленному и не ища своей маленькой выгоды.