Ирэн Роздобудько - Двенадцать. Увядшие цветы выбрасывают (сборник)

Вот так-так! Стефка еле сдержала улыбку. «Лебедь и Леда… В этом словосочетании есть что-то вульгарное, вам не кажется?..»

– Лебедь? – переспросила она.

– Да, да, Лебедь, – послушно закивала головой Ольга Яковлевна и указала пальцем на стену с фотографиями. – Вот он, Лебедь… Так его называли только свои. И Леда. Так их называли потом, когда они стали парой…

Стефка просто изнемогала от любопытства. Она села напротив Оли-Офелии на коврик и смотрела на нее широко раскрытыми глазами:

– Ольга Яковлевна, расскажите мне про Леду Нежину!

Она поняла, что лучше говорить про актрису в третьем лице, чтобы не встревожить, не спугнуть.

– Леда была хорошенькая, – вздохнула та.

– Вы мне это уже говорили. А что дальше?

– Дальше? – рассеянно переспросила Оля-Офелия. – О, вы не представляете, как все происходило! Сейчас такого нет. Вы, молодые, намного прагматичнее, вы не знаете, что это такое – падать в бездну. Сколько страсти, до безумия, до мысли о самоубийстве… Что вы можете об этом знать?! Люди искусства – это всегда бездна!

Стефка презрительно скривила губы: «Дура, старая коза! От твоих слов мне хочется блевать! Вот это я уже слышала. О господи, неужели ничего не изменилось в этом затраханном от начала вот такими восторженными дурами мире?!» Конечно, Стефка не произнесла этого вслух. Разве могла она сказать подобное женщине пожилого возраста? Стефка была вежливой и знала свое место. Поэтому продолжала внимательно слушать.

– Леда и Лебедь были двумя такими безднами. Леда играла в его пьесах. А он смотрел на нее с первого ряда. Но – вот беда! – у Лебедя была женщина. Жена. Все они были слишком молоды. Слишком молоды для того, чтобы за ними приехал «черный ворон». Лебедь боялся «черного ворона»!

Стефке надоело слушать метафоры, она перебила старушку:

– То есть ваш Лебедь был женат?

– Леда видела ее! Но никогда не приближалась. Та, другая, была красива. Очень красивая женщина. Леда даже плакала по ночам, когда оставалась одна. Та, другая, была красивее, сильнее Леды. Но дело не в том. Леда была хорошенькая и светлая. Леда была небесной бездной, а та, другая… Когда Леда впервые увидела ее, ей захотелось сразу же умереть. Она не думала, что от такой женщины можно убежать – пусть даже и к Леде. Она была не только красива. Леда узнала от своего отца, что она – дочь врага народа. Нашего народа! Значит, она страдала. Была еще и мученицей. Леда не умела страдать – Леда была тихая и светлая. У Леды было все: дом, отец, роли. А та была из другого измерения – из страшного мира, в котором нет теплой воды в душе. И душа нет… У Леды был Лебедь. Но… но… Леда никогда не знала точно: принадлежит ли он только ей. И это было больно. Но все это было выше Лединых сил. Он приходил, он крал время у той, другой, лучшей, чтобы целовать Леду, шептать ей на ухо, что только она может быть его настоящей большой любовью! Леда так любила его. Леде хотелось стать для него всем – бездной, воздухом, едой, теплой водой в душе…

Стефка смотрела на Ольгу Яковлевну с нескрываемым раздражением. То, что она поняла из бессвязного старческого монолога, возмутило ее. Она представила себе эту нежную блондинку – да что, собственно, представлять? – вот она кокетливо улыбается со стены: в мехах, в вуальке, с ровными, будто у пластмассовой куклы, кольцами «холодной завивки» на висках, с губками бантиком. У таких (Стефка знала это по своему опыту!) все находится ниже пояса и называется только «высоким штилем»: бездна, страсть, «выше моих сил!», «любовь-смерть» и прочие охи-вздохи. А в действительности: пришел некий известный суперстар Лебедь (это же надо так обозвать человека!), и Леда раздвинула ножки! Ха! Какая аллитерация: нежная Леда Нежина раздвинула ножки! Стефка неожиданно расхохоталась.

Ольга Яковлевна закрыла лицо руками, защищаясь от этого смеха, как от удара…

– Ради бога, Ольга Яковлевна, – опомнилась Стефка. – Это я так, о своем…

Но глаза старушки уже были на мокром месте. «Что же это я сегодня всех заставляю плакать?» – подумала Стефка.

– Вы слышите меня, Ольга Яковлевна? Я не над вами смеялась. Это у меня нервное… Рассказывайте дальше. Это так интересно.

– Дальше? А дальше Леда Нежина умерла. В цветах, – упрямо произнесла старуха и сомкнула уста.

– Грустные молодые женщины никому не интересны! Нужно улыбаться!