Доналд Бартелми - Король

– Мы же – как пчелы, королевы. Я имела в виду пчелиных королев. Вокруг нас вращается мир. Весь мир, кроме тебя. Ты весь словно в железо закован. Ты не вращаешься.

– Я подобающ и застенчив, как голубок.

– Следующий миф, что я создам, будет мифом адским, можешь быть уверен. Что-нибудь настолько злобное, что я даже вообразить не могу. Надо будет этим заняться.

– Я о нем прочту. В „Новостях Мира“.

– Что-нибудь поистине ужасное, в очень хорошем вкусе, разумеется. Вопящие заголовки. Ты будешь мною гордиться.

– Как всегда, дражайшая королева.

– Ступай. Пока я не расстроилась.

– Уже ушел.

– Крыша протекает, – сказала Гвиневера, – хотя, сдается мне, вам наплевать.

– У меня не бывало замков, где в тот или иной момент не протекала бы крыша, – сказал Артур. – Энтелехия крыш в том и заключается, чтобы протекать. Этому давным-давно обучил меня архитектор Григсмор. Зачем, могу ли я осведомиться, мадам, вы почтили меня данной информацией? Неужели в этом треклятом месте у нас некому заняться крышей?

Гвиневера сидючи верхом на правой ноге Артура, стягиваючи с нее сапог. Левая ступня Артура уперта королеве в копчик.

– Я сообщаю вам об этом не для того, чтобы вы этим как-то занялись, – сказала Гвиневера, – но поскольку вы – мой супруг, а такие вещи и призваны говориться супругу, если супруг имеется поблизости. Я имею в виду – большинство жен сообщило бы большинству мужей, если упомянутый муж располагается в двух шагах. Большинство мужей обращают внимание на информацию подобного сорта, хотя бы мимоходом, на лету, так сказать, берут на заметку между гораздо более важными предприятиями своими…

– Хуже имитации покорности, чем ваша, я, по правде сказать, не встречал, – сказал Артур. – Подозреваю, виновны в том кинокартины. Вы что – посещали синематограф?

– Время от времени я смотрю кино, – сказала Гвиневера. – Помогает скоротать время.

– Я видел одну фильму очень много лет назад. Довольно волнительную. Об ограблении поезда. Эти парни взобрались на поезд и его ограбили. Обвязав себе лица носовыми платками, чтобы никто не смог их опознать. А потом опять взобрались на лошадей и ускакали. Я был очень доволен представлением.

– Я подставила горшок, – сказала она, – вернее – несколько, поскольку течей целый кластер, а не одна…

– Ха-Ха утверждает, что вы спите с неким Коричневым Рыцарем, – сказал Артур. – Насколько я понимаю, шотландцем. Это правда?

– У меня кое-кто был, – сказала Гвиневера. – Не так давно, в последние две недели, но шотландец ли? Не думаю, они изъясняются странным манером, разве нет? Будто бы из глубин глотки, а этот тип был совсем не таков, как я припоминаю, – стройный парнишка, на вид едва ли рыцарь вообще, никаких шрамов, славные длинные ноги, славный длинный, тонкий, слегка изогнутый…

– Почему у меня всегда возникает ощущение, будто все, что вы мне говорите, – правда по сути, хоть и не обязательно в частностях?

– Дело в доверии, – сказала Гвиневера. – Это доверие, что всегда сохранялось меж нами и облагородило наш союз с начала и до конца.

– С начала и до конца?

– Это просто выражение такое, – сказала Гвиневера. – Как прошла ваша поездка?

– Одна чертовщина за другой, – сказал Артур. – Полагаю, вы уже слышали: мы потеряли Тобрук. Опять.

– Слышала.

– Этого не должно было случиться. Я вылетел туда, чтобы хоть немного встряхнуть командующего ТВД. Как будто меня там вообще не было. Парень при этом рек какие-то правильные вещи – „неуклонная решимость“, „ждем психологического момента“, „дерзкий удар“ и все такое. И после этого позволил Роммелю накатиться на свой левый фланг, как рулону обоев. Большей чертовщины я в жизни не видал.

– Человек Уинстона, я полагаю.

– Разумеется. Но с таким же успехом я бы и сам его выбрал. Уинстона я не могу винить. Заранее никогда не знаешь, как эти парняги себя поведут. Вот с нашими людьми это всегда известно.

– И все же, – сказала Гвиневера, – мне нравится, что на доску выходят и новые игроки. От этого все только интереснее, не находите?

– Это не игра. Это война, и мы ее запросто можем проиграть. А кроме того, я совершил нечто ужасное.

– Что?

– Уступил преимущество. Дивное преимущество нашей стороны – по крайней мере, в теории. И я сказал: нет. Ибо счел его аморальным.

– Я уверена, вы поступили верно. Вы всегда поступаете верно.

– Вы критикуете меня? Это критика?

– Отнюдь. Стало быть, уйдем в горы. Будем оказывать сопротивление с вершин.