Андрей Седых - Замело тебя снегом, Россия

— Чтобы вы не сомневались, что это правда, — добавил Кабелло, — вы сейчас будете говорить с вашим сыном.

Полковник Москардо услышал знакомый ему голос, сказавший только одно слово:

— Папа…

— Что с тобой, сын?

— Ничего… Они говорят, что расстреляют меня, если Альказар не капитулирует.

— Если этому суждено случиться, поручи свою душу Господу, закричи «Вива Эспанья» и умри, как герой, — ответил Москардо. — Прощай, сын! Целую тебя.

— Прощай отец. Целую тебя.

Кабелло взял трубку. Москардо сказал:

— Можете не ждать. Альказар никогда не капитулирует!

Сын Москардо прожил еще месяц. Его расстреляли только двадцать третьего августа.

И вот я брожу теперь по подземельям Альказара, в которых отсиживались в течение шестидесяти семи дней его защитники. Крепость превращена в музей и в памятник Москардо и его соратникам.

Безногий инвалид показывает, где помещалась пекарня. Хлеб пекли из зерна, кое-как размолотого на каменном жернове, который приводился в движение мотором мотоциклетки. Вот подземелье женщин и детей. Во время осады в этом темном погребе родилось двое детей и их крестил священник, которого красные прислали из города.

Коммунисты сжигали церкви и из сорока арестованных в Толедо священников расстреляли тридцать, но отказать осажденным в религиозном напутствии они не могли, — это было бы не по-испански. К тому же, священник принадлежал, если можно так выразиться, к «сменовеховцам» — он усиленно советовал капитулировать, но мессу отслужил и детей крестил… Это — тоже испанский контраст, но вот нечто лучшее: где-то я читал, что в начале столетия, во время восстания в Мадриде, анархисты поднялись на баррикады с церковной хоругвью «Нуэстры Сеньоры», покровительницы города, — анархические убеждения как-то уживались у них с верой в Богоматерь. Всё это нам не совсем понятно, но испанцев нисколько не удивляет.

«Кабинет» полк. Москардо — крошечная комнатка, похожая на монашескую келью, с колченогим столиком, железной кроватью и с матрацом, набитым соломой. В соседнем помещении заседал штаб. Во время одного такого заседания в комнате разорвался снаряд, — несколько командиров выбыли из строя. С самого начала осады электричества в крепости, конечно, не было. Освещались коптилками, так памятными нам по первым годам нашей революции. В витринах устроенного здесь музея разложены листы гектографированного бюллетеня, который печатался каждый день и содержал сводку «с фронта». Тут же образцы хлеба, вроде кирпича, которым питались защитники, и кое-какие медикаменты, — больше иод, аспирин и бинты из тряпок. В подземной церкви деревянная, по-испански раскрашенная статуя Богоматери, у которой молились осажденные. Посреди церкви могильная плита Москардо. Он прожил после осады еще 20 лет и умер в пятьдесят шестом году. Рядом — могила его расстрелянного сына.

В подземельях темно, сыро. Только изредка из каких-то бойниц в стенах или в потолке льются лучи солнечного света. В некоторые проходы войти нельзя, — там еще развалины.

Бомбардировали крепость непрерывно, в нее были выпущены десятки тысяч снарядов, — образцы их лежат теперь в музее, рядом с ржавыми, устаревшими пулеметами. После очередной бомбардировки начинался штурм. Республиканское командование было убеждено, что в Альказаре оставалась ничтожная горсточка защитников. Но когда цепи атакующих подходили на сорок ярдов к крепости, из развалин начинали бить пулеметы и летели ручные гранаты. Атакующие отходили, унося с собой убитых и раненых.

Двадцать второго августа произошло событие, преисполнившее души осажденных радостью и надеждой. Низко над развалинами Альказара пролетел бомбовоз, из которого был сброшен пакет. В пакете оказалось несколько банок конденсированного молока и письмо Франко. Генерал поздравлял защитников и сообщал им, что крепость скоро будет освобождена, — армия националистов движется с Юга в сторону Толедо.

Два дня спустя, двадцать четвертого августа, осажденные услышали под землей странный гул. Начали прислушиваться. Сомнений быть не могло, — под крепость вели подкоп! День и ночь грохотали пневматические сверла, прорезавшие туннель в скале. Из города сообщили, что туннель пробивают шахтеры Астурии, и что если Альказар не капитулирует, вся крепость с его защитниками взлетит на воздух.

Бомбардировка не прекращалась. Теперь республиканцы установили гигантские прожекторы, всю ночь освещавшие стены Альказара, чтобы предупредить попытку вылазки. По гулу машин можно было определить, куда именно идет подкоп. Туннель вели в двух направлениях и эти части крепости были заранее эвакуированы.