Эдвард Резерфорд - Лондон

Для Альфреда это стало превосходной школой. Теперь он мог справиться едва ли не с любым поручением. Шлемы, мечи, щиты, наконечники к копьям – все это он изготавливал дюжинами. То обстоятельство, что он утаивал свои навыки от товарищей-подмастерьев, играло ему на руку вдвойне. Они, хотя и знали о его успехах, были бы удивлены, увидев, как порхают его пальцы в столь поздний час, а сам он пребывает наедине с наставником. Пряча тайно произведенное оружие в подпол, он задавался только одним вопросом: для чего оно?

Как-то ночью Барникель явился с вьючными лошадьми и все забрал. О том, куда направлялся, он не сказал ни слова. Однако вскорости на севере и востоке Британии вспыхнуло крупное восстание. Для его поддержки высадились датчане, а в Восточной Англии мятеж возглавил отважный английский дворянин Хервард Уэйк.

На сей раз король Вильгельм жестоко сокрушил бунтовщиков и разорил значительную часть севера. Через четыре года датчане предприняли новую попытку. В этом же году, притом что сын Вильгельма принял участие в восстании в Нормандии, поползли новые слухи.

Альфред заметил и кое-что еще. Оружие всегда заказывали не во время мятежа, а за многие месяцы до него.

Но это не сильно его удивляло. В конце концов, великая норманнская сеть – грандиозное хитросплетение поселений вингов, связывавших торговцев от Норвегии до Средиземноморья, – была чрезвычайно активна. За эстуарием Темзы простирались бескрайние северные воды. Оттуда до сих пор звучали отголоски саг, и редкий месяц обходился без тех или иных заморских сплетен. Барникель Викинг по-прежнему слышал многое.

Теперь же, когда король был за морем в Нормандии, казалось, что Барникелю известно еще кое-что. В последние три месяца они изготавливали копья, мечи и несметное количество наконечников для стрел. Зачем? Не скрывался ли до сих пор в лесах Хервард Уэйк, как верили некоторые? Может быть, норманны и по сей день готовили свои боевые ладьи? Никто не знал наверняка, но король строил Тауэр в камне, а Мандевиль, поговаривали, располагал шпионами на каждой улице. Никто, насколько представлял Барникель, не подозревал оружейника, но время выдалось такое, что тревога была понятна.

За последних десять лет изменился и Альфред. Теперь уже полноправный оружейник, он мог уйти от старого мастера давным-давно. Четыре года назад он женился и уже обзавелся тремя детьми. Он стал осторожнее. Конечно, если Барникель был прав и короля Вильгельма заменят, быть может, датским монархом, то его тайная деятельность удостоится крупного вознаграждения. Но если тот ошибался…

– Проблема в том, – объяснил Барникель, – что я больше не осмеливаюсь рисковать вьючными лошадьми. Слишком много развелось шпионов. Нам нужно что-то другое.

Тогда-то Альфред и внес свое предложение.

Ныне же Датчанин, обдумав его, кивнул своей рыжей бородищей.

– Может и выгореть, – согласился он. – Но нам нужен хороший плотник, которому можно доверять. Есть у тебя такой на примете?

Спокойным летним вечером двумя днями позже Хильда спустилась с холма от собора Святого Павла и вышла из города через ворота Ладгейт.

Тауэр был в Лондоне не единственным новым замком Завоевателя. Здесь, на западном краю города, у ближайших к реке ворот, возвели пару фортов, пусть и намного меньших. Но их мрачное соседство не повлияло на настроение Хильды. Она даже улыбалась, ибо спешила на встречу с мужчиной, которого называла своим возлюбленным.

Она осознала, что, к счастью, никогда не любила мужа. Благодаря этому избежала разочарования, поскольку всегда видела его таким, какой он есть.

Каким же? Анри Силверсливз – мужик умный и работящий. Она подмечала, как он вел дела. При отсутствии отцовского стратегического мышления Анри был мастером быстрого удара. Он презирал Ральфа, хотя научился держаться с ним вежливо. «Никак не пойму, зачем отец упорно хочет завещать ему половину семейного состояния, – признался он ей однажды. – Слава богу, хоть собственных детей у него нет». Хильда знала, сколь страстно оберегал Анри достояние Силверсливзов. Оно было подобно крепости, у которой он стоял на часах, вовеки не собираясь покидать пост. И преуспел в делах настолько, что отец теперь часто проводил время в поместье неподалеку от Хэтфилда, в одном дне пути к северу от Лондона.

Что до семейства Хильды, то и оно получило от брака желаемое. Хотя, когда Завоеватель конфисковал в Кенте бо́льшую часть поместий, ее отец Леофрик лишился, как и боялся, Боктона, но старший Силверсливз подоспел на помощь, и радостно было нынче видеть отца, свободного от долгов. Он даже сколотил солидное состояние для ее брата Эдуарда. Да, сочла она, это было правильно.