Стэн Барстоу: Рассказ о брате

) Или расчет автора на рабочих как на главных потенциальных читателей? Перечисленные авторы и их книги в той или иной степени удовлетворяют каждому из этих требований. Литературные их пути разошлись, однако в их творческих судьбах можно проследить несколько общих закономерностей. Впервые со времен шахтерского сына Д. Г. Лоуренса в английскую литературу пришли писатели из рабочих, заставившие громко о себе заговорить критику разных направлений. Вместе с их книгами в литературу пришел если и не совсем новый, то уж, безусловно, нечастый, единичные появления которого можно пересчитать по пальцам, герой — рабочий или разночинец — и шире, весь промышленный север Англии. Целый край со своим обликом, ландшафтом, говором, характерами, проблемами, человеческими типами. Их книги действительно завоевали самого широкого, в полном смысле слова демократического читателя. Наконец, независимо от того, является ли их герой рабочим, непосредственно занятым на производстве, как у Чаплина или Силлитоу, или отпрыском рабочей семьи, выламывающимся из своего класса и обретающим иной промысел в жизни, как у Барстоу, Д. Стори или уроженца Уэльса, видного писателя, литературоведа и культуролога Рэймонда Уильямса, автора романов «Пограничный край» (1960) и «Второе поколение» (1964), которые также фигурировали в ряду «рабочих», — независимо от этого созданный ими «рабочий роман» никоим образом нельзя назвать производственным, поскольку собственно трудовые процессы, производство интересовали их в самую последнюю очередь, если вообще привлекали внимание, отданное тщательному, со скрупулезной аккуратностью предпринятому художественному исследованию социально — психологических, нравственных, духовных, а подчас и философских проблем, поставленных перед персонажами их книг меняющейся социальной и исторической действительностью, необходимостью самоопределиться по отношению к ней — и к собственным «корням».

Таким исследованием и являются книги Барстоу — все вместе и каждая в отдельности: романы «Наблюдатели на берегу» (1966) и «Окончательно и бесповоротно» (1976), составляющие вместе с первым, «Любовь… любовь?», трилогию о судьбе Вика Брауна, которому избавление от тяжелого физического труда, «чистая» служба и сравнительный материальный достаток не дают ожидаемого счастья; «Яростный покой» (1968) — тонкий художественный «срез» жизни, быта и нравов разных социальных слоев промышленного города; публикуемые в этом томе «Завтра поговорим» и «Рассказ о брате» (1980); повесть «Джоби» (1964) об открытии мальчиком «взрослого» мира и конце детства; рассказы, собранные в книгах «Отчаянные», «Лето с Эротом» (1971; новелла «Зачинщики» вошла в этот сборник), «Случайное знакомство» (1976), «Довольный взгляд» (1984). Множество сюжетов, разнообразие лиц и характеров, внушительный отрезок времени — от кануна второй мировой войны («Джоби») до порога 80–х годов («Рассказ о брате») — в совокупности слагаются в некую целостную картину, своеобразную социально — историческую мозаику, составные части которой собраны и спаяны единством стиля и предмета изображения. Стиль — легко узнаваемый стиль Барстоу, опирающийся на характерный язык его прозы, гармоничное слияние раскованной литературной речи с тактично введенными местными диалектными оборотами и словечками, и столь же характерную интонацию повествования: уравновешенную, неторопливую (много внимания к подробностям каждодневного существования, милым, комичным, но и жутковатым, жестоким), сдержанную в эмоциональном плане и в то же время открытую, благожелательную, исполненную уважительного отношения к мелочам, из которых складывается жизнь. О предмете изображения можно сказать словами одного из главных действующих лиц романа «Завтра поговорим», начинающего писателя Уилфа Коттона: «Я хочу писать об этой жизни, потому что никакой другой жизни я просто не знаю».

В образе Уилфа очевидны автобиографические черты: происхождение, уход от родителей, первые шаги в литературе и твердая установка писать о том, что хорошо знаешь, — о своей «малой родине» и ее людях. Роман, однако, не автобиография, и ставить знак равенства между автором и героем было бы неверно, при том что многие проблемы, волнующие Коттона, в свое время волновали и его создателя. На первом месте среди них — «корни», то есть свое место в мире, ощущение принадлежности и причастности, и — писательство. Они взаимосвязаны: «Я хочу писать об этой жизни, потому что никакой другой жизни я просто не знаю. А для этого мне сначала нужно отдалиться от нее».

Читать дальше