Александр Кабаков - Камера хранения. Мещанская книга

Память эта фиксировалась в дарственных надписях.

В каждом большом универмаге и магазине «Подарки», в тесном фанерно-стеклянном загончике сидел мужчина с часовщиковским окуляром под бровью. Он гравировал бессмысленные слова, из-за которых нередко тот, к кому они были обращены, стеснялся показаться на улице с подарком.

Чаще всего гравировка наносилась на металлический – иногда серебряный – косой параллелепипед с одним как бы загнутым углом, прикрепленный к крышке кожаного портфеля, или к рукоятке самшитовой трости, или к большому бумажнику, фамильярно называемому «лопатник»…

Дарили предметы соответственно статусу одариваемого. Портфели – с карманами, медными замками и ремнями – презентовались, как правило, ученым в связи с защитой диссертации или получением профессорского места. Были они набиты рукописями умных статей, что не мешало там же помещаться бутылке кефира с толстым горлышком под зеленой фольгой и пакетику с двумя бутербродами – естественно, название докторской колбасы вызывало множество шуток по поводу совпадения с ученой степенью портфеленосца.

Бумажник обычно дарили люди близкие, надеявшиеся разделить с тем, кому его преподносили, увеличение достатка. Не без намека преподносили этот предмет родители жены, друзья и партнеры по преферансу, а иногда и сама жена – если были основания ожидать, что бумажник будет толстеть. Надпись, выгравированная на металлическом четырехугольнике, обычно ограничивалась в этом случае монограммой – работа гравера стоила недешево.

А трость… Это был особый подарок, хотя в те времена не так уж редко встречались на улицах люди именно с тростями, а не с ортопедическими палками. Исчезла трость из обихода не хромых граждан примерно тогда же, когда перестали круглогодично носить шляпы – о чем я уже писал – и галоши с октября до апреля. Трость, на которую владелец не опирался по медицинским причинам, долго оставалась в пользовании – исключительно декоративном – театральных, литературных и всяких артистических мужчин, маститых ученых и вообще оригиналов. Иногда трости сопутствовал берет вместо шляпы, да еще и галстук бантиком вместо обычного, лентой, – это была уж крайняя степень экстравагантности.

Такого гражданина – не скажешь же «товарища», хотя и на «господина» как-то не решишься – в детстве я часто встречал у метро «Маяковская», он сворачивал к служебному входу в филармонию. Седые кудри выбивались из-под серого берета, на трость он не только не опирался, но и вообще нес ее подмышкой, вперед костяной рукояткой в виде очаровательной кошачьей головы…

А однажды я открыл на звонок – с категорической надписью «Крутить!» – дверь квартиры на Фучика, где мы тогда жили, и увидел… его! В берете. С тростью, зажатой подмышкой. Он оказался настройщиком, лучшим настройщиком в центре, и пришел привести в порядок теткино фортепиано.

К его трости тоже был прикреплен металлический четырехугольник с гравированной монограммой. Он поставил трость в угол и, на ходу доставая из карманов широкого пиджака ключ для натягивания струн и камертон, прямо прошел в гостиную. Там стоял небольшой, так называемый кабинетный рояль, черный его лак был сильно исцарапан.

В той квартире имелось четыре комнаты, одна из них считалась гостиной, хотя ночью в ней стелили на полу две постели. А еще одна была занята так называемым подселенцем, посторонним человеком, которого определил в семейную квартиру ЖЭК… Еще в квартире была кухня с полностью сгнившим полом, но не было ванны.

В темноте прихожей я сумел разобрать монограмму. Это были сплетенные нерусские буквы LR …

Между тем из большой спальни вышла тетка, со вчера мучившаяся там мигренью.

– Здравствуйте, Федор Степанович, – сказала она, одной рукой придерживая мокрое полотенце на голове, а другую протягивая маэстро.

Федор Степанович, инициалы которого были почему-то LR , поклонился и руку поцеловал.

Позже я заметил, что настройщики всегда выглядят и ведут себя художественней, чем музыканты. А инициалы, в конце концов, могут быть всякие.

Лет примерно за пятьдесят-шестьдесят до того, как на наших непоправимо разбитых шоссе стали появляться англоязычные указатели поворота на ближайший гольф-клуб типа Govnischevo Country Golf Club ,