Алексей Слаповский: Они

— Сколько.

— Три тысячи.

— Немало.

— Твое дело.

— Хорошо. Согласен. Но я тоже попрошу аванс. Сама понимаешь. И сейчас же.

— Прямо здесь, что ли?

— Зачем, домой ко мне поедем.

— Ладно. Но, извини, сначала деньги.

— Вот дома и рассчитаемся. Бл.., — влюбленно выругался Володя, — что со мной творится? Я ведь терпеть не могу расчетливых девушек! А тебе все прощаю.

— Я не расчетливая, я предусмотрительная.

Вечером Полина передавала деньги Васе.

— Ага, — сказал он. — Все-таки решила, чтобы наверняка?

— Да.

— Ну, отлично. Тебе как, труп сфотографировать или на слово поверишь?

— Поверю на слово.

— Особые пожелания будут?

— Какие еще пожелания?

— Ну, недавно тоже одна тетка попросила одного мальчика успокоить. Он ей изменил, а она обиделась. Но попросила, чтобы лицо не трогать. Говорит, хочу на него последний раз в гробу полюбоваться.

— Тьфу, придумываешь х... знает что!

— Если бы придумывал...

Самир наконец дождался ответа Тимура Ахмеджановича. Тот слегка прихворнул, работал в своем загородном доме, туда и позвал к себе Самира, что было и высочайшей честью, и знаком особой важности затронутого вопроса.

Этот дом с галереями, белый, с внутренним двором, напомнил Самиру о родине. Дожидаясь Тимура Ахмеджановича, который плавал в бассейне, Самир сидел в тени дикого винограда за столиком, куда ему принесли чай и фрукты, смотрел на два облачка, одиноко повисших в голубом небе, и ему подумалось: в природе все хорошо и правильно, зачем люди не умеют так же? Зачем портят себе и другим жизнь? Почему не умеют договориться?

Тимур Ахмеджанович появился.

— Позвоночник, — сказал он. — Врачи сказали — осторожная гимнастика и как можно больше плавать. Чувствую, буду жить в воде, как дельфин, мне только в воде хорошо.

— У меня отличный мануальщик есть, — сказал Самир из вежливости, понимая, что у Тимура Ахмеджановича свои мануальщики, самые лучшие. Тот подтвердил это, махнув рукой и сказав:

— Э!

Дескать, знаем мы этих мануальщиков-шмануальщков, никакого толка! И заговорил о деле.

— Странная история. Никто не говорит причин. Это даже подозрительно как-то.

— Может, у них кампания такая?

— Я бы знал.

— А что говорят, если не секрет?

— Говорят: обнаружили злоупотребления, вот и проводим мероприятия.

— Очень смешно, — деликатно улыбнулся Самир. — Почему тогда они их везде не обнаруживают?

— В этом и вопрос. Из твоих никто не насолил лично какому-нибудь местному начальнику?

— Нет.

— То есть причин на вас разозлиться не имеется?

— Не имеется. Все делаем правильно, платим что надо куда надо и кому надо. У меня есть мнение, Тимур Ахмеджанович.

— Говори.

— Я думаю, это армяне нашли ход. Не знаю, к кому, но нашли. Они давно хотят нашу стоянку купить. Они на этом месте заправку хотят поставить.

— Сам с ними не общался?

— Они давно не приходили. Я даже думал, почему не приходят? Ясно: армяне.

— Да, — согласился Тимур Ахмеджанович. — Больше некому.

— Точно они.

— Ну, тогда буду искать, на кого они вышли.

— Найдите, Тимур Ахмеджанович. А мы, конечно, с нашей стороны...

Тимур Ахмеджанович поморщился и поднял руку, прекращая слова Самира, суть которых знал наперед:

— А, перестань!

Действительно, зачем говорить об очевидном?

Юрий Иванович включал телефон раз вдень: позвонить жене и сказать, что командировка затягивается. Обычно она начинала его упрекать: уехал неожиданно, не предупредил, не говорит толком, где находится, что за секреты? Это должно было убедить Карчина в том, что Лиля скучает. Но он чувствовал, он слышал сквозь ее голос: ей одной вполне хорошо.

На этот раз Лиля сообщила с тревогой (потому что неприятности мужа могут обернуться неприятностями для нее), что несколько раз домой звонил разгневанный Линьков, ищет его, спрашивает, почему отключен мобильный телефон.

Карчин тут же перезвонил Линькову.

— Роман Валерьевич, это Карчин...

Линьков тут же закричал с мощью бывшего прораба, привыкшего перекрикивать шумы стройки:

— Это что за шутки, Карчин? Ты куда пропал?

— Да все элементарно! — заторопился Юрий Иванович. — Ехал по делам, аж в Вологодскую область понадобилось, попал в аварию, машину никак на ход не могли поставить, да еще такая дыра, что телефон из сети выпадает все время...

— А на поезде ты не мог добраться? Машину, что ли, стережешь? Ты сколько уже там?