Алексей Слаповский - Они

— Ты псих? — спросил Насиф. — Голова больная совсем у тебя?

— Считаю до трех! — закричал Гоша, понимая, что крикнул глупость, но отступать было поздно.

— Считай, — усмехнулся Самир, его стал забавлять этот мальчишка.

— Раз! Два! Три!

Счет закончен, что-то надо делать. И Гоша ударил Насифа рукой в грудь. В лицо не смог — не потому, что побоялся, а просто никогда не бил людей в лицо, не умел этого (а если сказать высоким слогом, лицо человека для него было неприкосновенной зоной — на нем отражаются мысли, это говорящая, разумная часть тела). Реакция Насифа была мгновенной. В отличие от Гоши, он не домашний мальчик, ему приходилось уже бывать в переделках. Когда тебя бьют, отвечай в три раза сильнее, это железное правило. И Насиф ответил сильным и метким ударом в челюсть. Гоша упал.

— Правильно, — сказал Самир. — Руки распускает, сопляк.

Странный юноша повел себя совсем глупо. Он вскочил, схватил торшер без абажура, с одной лампочкой, и ударил им по рукам Насифа, которые тот выставил. Пришлось Насифу еще раз ответить ему справа и слева. А потом ногой пару раз пнул его, уже лежащего. Гоша остался лежать на полу, обхватив руками голову.

Самир увидел, что кроме Гоши в доме никого нет. Большой соблазн пошарить, поискать деньги. Но он не грабитель, не разбойник. Да и какой будет пример брату?

И он сказал Насифу:

— Ладно, пошли. Ты не очень его?

Насиф, присев на корточки, потрогал Гошу за плечо.

— Эй, ты живой? Ты почему такой псих? Мы что тебе сделали? Теперь видишь, тебе же хуже. А ты веди себя, как нормальный, понял?

Они ушли.

У Самира были смешанные чувства. С одной стороны, Геран теперь обидится из-за пасынка (не поверит, что тот первый начал задираться), с другой, ему было приятно, что младший брат повел себя как мужчина и сумел правильно среагировать. Быстрая реакция — главное для мужчины. А еще Самиру было жалко этого непонятного юношу. Впрочем, непонятного в той в мере, в какой непонятны все русские. С ними потому и трудно: иногда совсем не можешь догадаться, что они сейчас сделают, по какой причине и зачем.

В Гоше все дрожало и кипело, он по горячим следам написал о происшедшем Супер-драйверу, оговорив в конце, что он не жалуется, а просто информирует. Супер-драйвер ответил быстро:

Super-driver. Убивать их мало. Обязательно накажем, только пожже. Потерпишь?

Goshа. Конечно.

Super-driver. А чего им было надо от твоего отчима?

Goshа. Не знаю.

Suрег-drivег. А твой брат не отдал ему деньги?

Gоshа. Вряд ли. Он никому не отдаст.

Super-driver. А они еще не вернулись? И он не нашелся?

Gosha. Нет.

Suрег-driveг. Он не дурак, чтобы ехать туда, где найдут. Я бы на его месте в Москве прятался.

Gоshа. Я тоже так думаю.

Super-driver. Если появиться, ты с ним поговори. Мы тут кстати решили вопрос о твоем приеме. Но ты должен знать: вступительный взнос 5000 $. Если не нравиться, скажи сразу.

Gosha. Нe нравится. У меня таких денег никогда не будет.

Super-driver. Будут. Возьмешь у Карьчина или брата. Для них это немного.

Goshа. Так они и дали. С какой стати? И брат не даст, а этот тем более.

Super-driver. Меня не интересует, как ты будишь брать и под каким предлогом. Если брат, то я бы своему брату дал бы без предлога. А Карьчину скажи, если хочет, чтобы от него отстали, пусть платет. Или будут за ним самолетики летать до самой смерти.

Gоshа. Это задание?

Super-driver. Какое задание, я сказал, вступительный взнос. Много? Я считаю — нормально. Другие платят. У нас будет партия богатых людей.

Gоshа. А если у кого-то нет таких денег?

Super-driver. Находят. В Москве всегда можно найти 5000. Некоторым снижаем до 3 и даже 1, но тогда у них испытательный срок, им не доверяют ничего серьезного, они не имеют права личьно общаться с драйверами и тем более со мной.

Gоshа. Можно подумать?

...

Gоshа. Мне просто надо сообразить, как это сделать.

...

Goshа. Я согласен.

...

Gоshа. Сколько даете времени?

...

Gоshа. У меня что-то со связью.

...

Gosha. Ты нарочно молчишь?

...

Gosha. Ну и х... с вами!

Добравшись до деревни Вотрино, где жила мать Ольги, они узнали, что Килил здесь не появлялся. В общем-то, все к этому были готовы: чем больше было дорожных мытарств, тем нелепей представлялось это путешествие, тем отчетливей понимали и Ольга, и Геран, и Карчин, что все кончится ничем и затеяно абсолютно зря. Хотя, пожалуй, у Ольги была все-таки надежда, но надежда самовнушения, самоуговора.