Алексей Слаповский - Я — не Я

ОНА. Вы не поверите, но я вас тоже полюбила, хотя мы даже не знакомы.

Я. Давайте познакомимся уже потом?

ОНА. Когда потом?

Я. Не понимаете?

…Чушь какая-то…

Таким образом Неделин сочинил десять, пятнадцать, двадцать вариантов и так увлёкся этим, что совсем забыл о спичечном строительстве, и на дежурстве и дома он писал, писал — и на тридцать восьмом варианте тетрадь кончилась. Это было на дежурстве, ночью. Неделин еле дотерпел до утра, до открытия, магазинов, побежал и купил другую тетрадь, точно такую же, в красной обложке. Он открыл ее, заглянул на последнюю страницу исписанной тетради, чтобы продолжить с того, на чём остановился, — и увидел чистый лист. Удивившись, Неделин перевернул лист и увидел опять девственную чистоту. Так он пролистал тетрадь в обратном направлении от корки до корки и не обнаружил ни строки. Перед ним лежали две абсолютно одинаковые чистые тетради, чтобы убедиться в их одинаковости, Неделин даже сравнил внутренние стороны задних обложек, на которых было напечатано: «ОБЩАЯ ТЕТРАДЬ. APT. 6701 р. ГОСТ 13309-79, 96 листов, цена 95 коп.». Пересчитал листы — и там и там ровнёхонько 96 листов. Что за чушь?

С этой минуты он потерял интерес абсолютно ко всему, на дежурствах дремал или бесцельно смотрел в окно, как проходят люди, если это было днём, как темнеет небо, если вечером, и как ничего не видно — если ночью. Питался он чаем, кефиром, хлебом и больше, кажется, ничем. Однажды он разложил свой скудный ужин и поставил кружку с чаем на какой-то замызганный журнал, невесть как здесь оказавшийся. Взяв же кружку, вдруг подумал: а не разучился ли он читать? Мысль глупая, смешная, но раскрыл журнал с некоторым испугом. Нет, всё в порядке, узнаёт буквы, узнаёт слова, а вот какая-то знакомая фамилия над рассказом с интригующим названием «Технология самоубийства». Неделин вспомнил, это тот самый корреспондент, который брал у него интервью, когда он стал певцом Субтеевым. Значит, уже литературой занялся? Неделин начал читать. Это был, собственно, не рассказ, а жизнерадостная болтовня о предмете, в котором автор явно ничего не смыслил. Например: «Одинокому человеку непременно нужно завести собаку. Когда эта бессловесная тварь лает и скулит у тебя под ухом в половине шестого утра, просясь на улицу для совершения утреннего туалета, не станешь лежать и размышлять о бренности наступающего дня: и досадуешь на собаку, и жаль её, суку такую, всю свою собачью жизнь отдавшую твоему попечительству, и благодарен ей за то, что она не может без тебя жить. Не знаю, учитывает ли это статистика самоубийств, но мне почему-то думается, что самые одинокие и разочарованные люди не кончают с собой, если у них есть собака. Он стоит страшным вечером у открытого окна на четырнадцатом этаже, смотрит в заманчивую пропасть, ведь так просто, так быстро! — но тут собака подходит и тыкается носом под коленку, он оборачивается и вспоминает, что в случае его смерти собаку некому будет вывести поссать, — и откладывает своё решение, как минимум, до утра, а может, и навсегда. Конечно, он может отдать кому-нибудь собаку и покончить-таки с собой, но эту будет уже самоубийство человека без собаки…»

Дурак, сказал Неделин автору, швырнул журнал в угол, а на другой день поехал на Сенной рынок, где, он знал, продают щенков. Продавали большей частью сомнительных щенков, выдавая их за овчарок, продавали откровенных дворняжек, но были и благородные, и даже с родословными: терьеры, пудельки, колли. На пушистого щенка колли и нацелился сперва Неделин, рядом стояла взрослая собака, демонстрируя благородство и изящество, а Неделин ведь всегда любил благородство и изящество. Но почему-то прошёлся ещё — и увидел на руках у полупьяной старухи вислоухого пятнистого щенка.

Возьми, мужчина, —сказала старуха. — Настоящая кавказская гончая овчарка. Стоит двести, продаю за червонец. Возьми, а то утоплю.

И Неделин купил этого щенка.

Поначалу он доставлял немало хлопот: гадил и делал лужи где попало. Но очень скоро он научился терпеть от прогулки до прогулки. Неделин и на работу брал его — вернее, её, оказалась сучка, кличку он ей дал Диана, а проще — Динка. Достал книжку об уходе за собаками, изучил правила кормления, выгула и дрессировки. Кормил лучше, чем себя, — мясом, а мясо где взять, кроме как на рынке, а на рынке — цены.

В общем, много хлопотал над своей Динкой и очень ею утешался, подумывал уже о том, чтобы завести ещё одну собаку — чтобы было больше хлопот и больше утешения. Но как подумал, так и раздумал, понял, что никакую другую собаку не будет любить больше Динки — с её круглыми тёмно-коричневыми глазами, виляющим хвостом и заливистым лаем, которая ночью ложится с ним в постель, и Неделин не прогоняет её, хотя это и запрещено в книге про собак, он, засыпая, чешет ей за ушами, гладит брюшко, а Динка урчит.