Видади Бабанлы - Когда молчит совесть

— Как скажете, так и будет!

— Это меня вполне устраивает! Значит, едем! Есть у тебя время?

— На денек смогу вырваться…

— Вот и прекрасно! В таком случае давай договоримся… Я только вернулся с Нефтяных Камней. Должен выполнить поручения Ширинбаджи и сходить на базар. Да заодно предусмотреть все, чтобы на даче мы ни в чем не знали нужды… Утром встанем пораньше — и в путь-дорогу! Ты как, часов этак в шесть можешь проснуться?

— Конечно!

— Что-то я не слышу твердости в твоем голосе. В семь часов встретимся у кассы Сабунчинского вокзала. Не забудешь?

— Ну что вы!

— Вот и отлично!

Несмотря на ранний час, у вокзальных касс толпилось много народу. Кого тут только не было! Парни и девушки, наспех причесанные, с рюкзаками за плечами, с корзинами и сумками, в спортивных костюмах и ярких платьях, старики, женщины, дети — люди всех возрастов и профессий. Казалось, целый город собрался здесь, чтобы устремиться на берег моря, отдохнуть от городской суеты и жары, погулять, искупаться…

Среди пестрой шумной толпы Вугар с трудом отыскал Агариза-киши. Старик невозмутимо стоял у кассы в светлом, наглухо застегнутом чесучовом костюме и в соломенной шляпе с загнутыми полями, надвинутой, как папаха, до самых бровей. Смуглое, обожженное солнцем лицо блестело, в каждой руке он держал по тяжелой корзине. Ни духота, ни толкотня, царившие на вокзале, не могли нарушить его спокойствия и бодрости. Увидев Вугара, он приветливо поздоровался и протянул ему одну корзину.

— А теперь надо поспешить! — сказал он. — Наш поезд отправляется.

Вагон был набит до отказа. Люди стояли, тесно прижавшись друг к другу, вспотевшие, красные, как свежий бурак. В воздухе мелькали веера, сложенные вчетверо газеты, шляпы, платки, — пассажиры обмахивались чем попало, лишь бы немного освежиться. Но вот вагон дрогнул, качнулся… В окна, открытые с двух сторон, ворвался ветер, блаженная прохлада прошла по вагону, опустились шляпы, сникли газеты и веера, в них больше не было нужды.

Когда Вугар и Агариза-киши добрались до Мардакян и подошли к даче, Вугар испытал чувство разочарования. «Вот так сад!» — невольно подумал он, с трудом удержав насмешливую улыбку. На открытом солнцу дворе росли лишь два тутовых дерева. Виноградные лозы причудливо ползли по земле, а среди них на песке поблескивали янтарные кисти. Возле высокого каменного забора несколько инжирных деревьев с увядшими, пожелтевшими листьями.

Навстречу вышла Ширинбаджи, босая, в открытом платье. Она пополнела, загорела, и Вугару показалось, что помолодела на несколько лет.

— Как ты похорошела, Ширин, тьфу, тьфу, чтобы не сглазить! воскликнул Агариза, выражая мысли Вугара. — Ох, боюсь, как бы мне снова не влюбиться!

Ширинбаджи расплылась в счастливой улыбке.

— Умерь свою прыть, а то и вправду сглазишь, — смеясь, сказала она и поздоровалась сначала с Вугаром, а потом с мужем. Внимательно оглядев гостя, она добавила: — А ты исхудал… Страшна наша бакинская жара!

— Похудеешь тут! — отвечал за него Агариза-киши в своей привычной шутливой манере. — В таком зное легко ли работать? А почему на меня не смотришь? Или не видишь, что от жары и от тоски по тебе стал я как выжатый лимон? Брюки сползают, исхудал…

— Что ты себя с Вугаром сравниваешь? Его работа измотала, а ты давно усох! — шуткой ответила Ширинбаджи на шутку мужа. И тут же заботливо продолжала: — Сказать по правде, ты тоже исхудал, в прошлый приезд лучше выглядел.

Агаризе понравилась откровенность жены, и он с улыбкой обратился к Вугару:

— Недаром говорят, женщина — украшение нашей жизни. Хорошая жена из мужа кровь высосет, но кости собакам не бросит, сбережет.

На пороге показалась Арзу. Громкий разговор и смех привлекли ее внимание. Как она поправилась, как похорошела! Бронзовый загар покрыл лицо, шею, руки. Вот что значит купанье и морской воздух! Еще издали Вугар почувствовал на себе ее ласкающий взгляд. Она быстро подбежала к ним, обняла и поцеловала отца, церемонно протянула руку Вугару, — как могла поздороваться иначе в присутствии стариков? Но в глазах ее горели радостные и приветливые огоньки, яркий румянец залил загорелые щеки.

Агариза пригласил гостя в дом:

— Заходи, сынок, умойся с дороги, разуйся. Обязательно разуйся! По песку надо ходить босиком, это своего рода лекарство.

Чтобы показать пример гостю, Агариза тоже стал разуваться. Он закатал брюки, и обнажились волосатые, сухие, напоминавшие обгорелые поленья смуглые ноги. Они долго умывались, поливая друг другу, с наслаждением плескали в лицо студеной водой.