Аксель Сандемусе - Былое — это сон

Именно оккупанты, которые начали «править» норвежские газеты и расстреливать норвежских патриотов, заставили американца вновь по-настоящему почувствовать себя норвежцем. Он не принимает участия в Сопротивлении, если не считать денежного вклада, но он всем сердцем с теми, кто борется с оккупантами. Ему приятно, что его соотечественники остались равнодушными к болтовне немцев о высшей расе и не пожелали признавать свое родство с ними. Немцы, делавшие ставку на человеческую непорядочность, проиграли. «В эти годы, — пишет герой романа, — мы получили ценный урок, который никогда не забудем: есть нечто, на что человек пойти не может. Прежде мы частенько думали, что каждого можно купить, что все дело только в цене. Оказалось, это ложь. Именно под гнетом фашистов мы узнали: люди лучше, чем они думают о себе». И далее: «Немцы дали нам урок на будущее, показав, как не должен выглядеть мир».

Норвежцы не поддались гитлеровской пропаганде, как считает Сандемусе, прежде всего потому, что каждый норвежец — это личность, каждый думает самостоятельно и идет своим путем. «Никто не произносит „я“ так часто, как норвежец, — пишет Джон Торсон, — статью в газете он начинает с „я“, и это „я“ проходит через все колонки… Каждый норвежец — сам по себе целая нация… Немцам пришлось бы уничтожить все население, если б они пожелали завладеть Норвегией».

Внутреннее неприятие оккупантов всем норвежским народом красной нитью проходит через весь рассказ Джона Торсона. Размышляя об этом, он пишет: «В каждом из нас живет внутренняя реальность, над которой наша власть бессильна; применив власть, мы рискуем сойти с ума. Внешняя реальность может быть какой угодно суровой, но с ней можно бороться и ее можно изменить. С внутренней бороться бессмысленно и изменить ее нельзя… Борьба с оккупантами в Норвегии, наверно, заставила кое-кого задуматься. Норвежцы борются сейчас за духовную реальность, они понимают, что без нее им конец». И дальше: «Может, ты и не веришь, что в твоих силах прогнать их отсюда, в их мир, не нужный тебе, но все-таки снимаешь со стены ружье, ибо зачем тебе жизнь, если она только форма, а суть они украли. Украли? Нет, украсть они не могут, но могут сделать кое-что похуже. Они могут осквернить ее».

И не случайно первое, что мы узнаем о Сусанне Гюннерсен, этой в общем-то малоприятной женщине, ищущей самоутверждения в бесконечных любовных связях — это то, что она погибла в немецком концлагере. Оккупация не обошла стороной даже ее, и Сусанна стала ее жертвой.

Вопрос о психологических корнях фашизма, о разрушительных силах, живущих в душе человека, силах глупости, ненависти и агрессии, волновал и волнует многих прогрессивных писателей Запада. В Норвегии Сандемусе первый поднял этот вопрос в своих книгах, справедливо считая, что, только поняв истоки зла, с ним можно бороться. Книга Сандемусе — это антифашистское произведение, фашизм в ней разоблачается в своей сути и разоблачается безоговорочно.

Джон Торсон — эмигрант, на себе испытавший главное проклятие эмиграции: он не стал своим в Америке и чувствует себя чужим по возвращении на родину. Сандемусе вскрывает психологию эмигранта, показывает, сколь губительна эмиграция для человеческой личности. Она тоже сыграла свою роль в том, что Джон Торсон стал «непоправимо бесплодным».

«Никогда не становись эмигрантом, — пишет он своему сыну. — Принести несчастье самому себе не так-то просто, но при некотором усилии это удается. И один из самых безошибочных способов — эмиграция».

Только вернувшись в Норвегию, Джон Торсон понимает, что он потерял и чего уже никогда не вернет.

Джон Торсон никогда не страдал на чужбине ностальгией, его привела в Норвегию не тоска по родине, а желание возродить свою молодость, но сколько горькой правды и боли содержится в его словах, когда он говорит: «Родина для эмигранта — призрачный замок Сориа-Мориа. Человек живет на родине; если он, предположим, чиновник, то каждый день ходит в контору и обратно. Существование его раздвоено, это верно, но протекает оно внутри единого целого. Вечером этот чиновник возвращается домой. Эмигрант же пребывает в конторе круглые сутки, год за годом, домой он возвращается только мысленно. Он никогда туда не вернется. По прошествии многих лет он теряет корни, национальность, и только тогда до него доходит, какую они имели ценность».

Родина забывает эмигрантов. Они теряют все, что оставляют. «Мечта уехать и вернуться домой знаменитым — самая несбыточная на свете», — с горечью говорит Джон Торсон.