Кэтлин Сейдел - Вновь, или Спальня моей госпожи

Но оба отличались меланхоличностью и некоторой замкнутостью. Они гораздо больше интересовались процессом съемок, нежели особенностями характеров персонажей. И если даже Алек заговаривал с ними о Лидгейте, его нраве или о том, что двигало им в тех или иных обстоятельствах, они отделывались невнятным бормотанием по поводу углов съемки и кинематографических планов. Так что помощи от них ждать не приходилось.

— А почему бы тебе не поговорить с Дженни? — предложил ему Рэй. — Все-таки именно она пишет твою роль.

— Да она, скорее всего, не захочет.

По опыту Алек знал, что сценаристы избегают общения с актерами. Обычно они объясняют это тем, что не хотят, чтобы у них в ушах звучали голоса актеров — им, видите ли, надо слышать только своих героев. Звучало правдоподобно. Алек верил этому весь свой первый месяц работы над мыльными операми. Теперь-то он знал правду: сценаристы избегали актеров потому, что «если дать им палец — всю руку отхватят». Ведь актеры — чуть ли не самые эгоцентричные существа на свете. Они замучают собеседника бесконечными разглагольствованиями о том, что касается только их самих.

— Нет-нет, — замотал головой Рэй. — Дженни не такая. Просто последнее время редко появлялась, потому что две недели готовилась к пресс-конференции, посвященной нашей «Спальне».

Это было обычным делом — сценарист и режиссер раза четыре в год проводили такие встречи с администрацией телевидения, чтобы обсудить планы на будущее и дальнейшее развитие событий в сериале.

— Но, как правило, ее двери всегда открыты. Она ничем не отличается от нас.

Этого Алек не одобрял. Негоже главному сценаристу ходить у актеров в приятелях. Сценарист должен работать для пользы дела, а не в угоду актерам. К тому же такое амикошонство затрудняет расставание с артистом, если сюжетная линия его персонажа подходит к концу. Но раз здесь в ходу политика открытых дверей, Алек не станет играть в благородство и воспользуется шансом. Пусть голова болит у Дженни Коттон — это ее личное дело.

На следующий день он поднялся на третий этаж. Его задержали газетные фотографы и отпустили лишь в шестом часу. Ассистент Дженни уже ушел, но дверь в ее кабинет была открыта. Она сидела за компьютером. Алек тихонько постучал, и она подняла глаза.

— Вот так сюрприз! — она легко вскочила со стула. — Входи!

— Мне сказали, что это удобно, — объяснил Алек. — Я имею в виду, врываться так запросто, без договоренности.

— Конечно, конечно, — она была жизнерадостна, как всегда. — На самом деле я провожу здесь гораздо больше времени. Эта пресс-конференция на прошлой неделе… Пришлось превратиться в человека-невидимку.

— И как успехи? — поинтересовался Алек. Подобные конференции иногда становились сплошным кошмаром. Ведь основная масса телевизионщиков разбиралась в делах сценарных, как заяц в геометрии.

— Пережила.

— А почему ты решила, что я спрашиваю о тебе? Для меня важнее, пережил ли это Лидгейт.

Ее смех был подобен звону серебряного колокольчика.

— И это как раз тогда, когда я начала верить, что ты не зациклен на себе, как все артисты.

— Уж и не знаю, с чего ты так решила. — Алек невольно улыбнулся. — Ты что же — вправду подумала, что я пришел потолковать с тобой о судьбах мира?

Она снова рассмеялась.

— А ты слышал, что на телевидении от тебя просто обалдели? Лидгейт, завидующий Робину, — это и впрямь здорово, а ведь идея-то твоя. Мне бы и в голову такое не пришло.

Алек довольно критически относился к своей игре, но с этим не без удовольствия согласился. Действительно, отличная мысль. Ведь Лидгейт унаследовал все цацки: титул, деньги, замок Лидгейт и Лидгейтское аббатство… Но герой Рэя жизнерадостнее и моложе, отважнее и удачливее в любовных интригах. О его военной карьере речь напрямую не шла, но ясно было, что он успел отличиться и на поле брани. Конечно, сэр Робин слегка самоуверен, но ведь он молод, и жизнь пока только испытывает его на прочность. Разумеется, герцог завидует. И Алек тоже. Он сыграл бы младшего Лидгейта куда с большим удовольствием, чем старшего.

— Спасибо, — оценил он комплимент Дженни. — Но я все же не совсем понимаю, что делаю. Я еще не вполне раскусил этого парня, старшего Лидгейта.

— Как и все мы, — подхватила Дженни. — Мы, сценаристы, терпеть не можем писать для него текст. Не за что зацепиться.

Дженни занималась тем, что разрабатывала основу сюжета, а также писала «разбивки» — детальные, сцена за сценой, планы каждой серии. На основе «разбивок» пятеро других сценаристов писали окончательные тексты. Кстати, все они прежде сочиняли любовные романы — исторические, времен Регентства.