Келли Тейлор - Небеса подождут

А потом я остановилась.

Напротив дома номер тридцать три по Уайт-стрит. Моего бывшего дома.

Я села на невысокую каменную ограду на противоположной стороне улицы и посмотрела на часы. Было чуть больше восьми, но все огни в доме были погашены, а шторы задернуты.

Но для того, чтобы вспомнить свой дом, мне не нужно было заглядывать в окна. Мне нужно было только зажмуриться.

Гостиная… где мы с Дэном спали на полу, соорудив себе ложе из стеганых и шерстяных одеял, в ожидании новой кровати. Нам не спалось, и мы хохотали, как дети, а потом у нас оставалось всего четыре часа для сна перед работой. Столовая… Я купила роскошный антикварный стол и восемь стульев, так что у нас появилась возможность приглашать друзей на ужин и накрывать стол с хлопковыми салфетками, свечами, закусками, горячими блюдами и десертами. Но такой ужин мы устроили всего один раз, потому что в итоге все чувствовали себя ужасно глупо — разодетые, ведущие светские беседы. В итоге я перевела всех в гостиную, и мы ели, держа тарелки на коленях перед телевизором, и хохотали, как безумные, и говорили про то, что из нас никогда не получатся «нормальные взрослые люди». Кухня… Наша чудесная желтая кухня. Когда мы переехали в эту квартиру, кухня была одноцветная — белые стены и сталь, а я всегда мечтала о желтой кухне и сказала об этом Дэну. В один прекрасный день я вернулась с работы, и оказалось, что Дэн отпросился на полдня из своего рекламного агентства «Креатив инк.» и покрасил нашу кухню в чудесный желтый цвет — оттенка цветов примулы. Он потом мне признался, что сам тихо ненавидит этот цвет, но работа стоила того, чтобы увидеть восторг в моих глазах, когда я переступила порог…

Кто-то кашлянул, и я открыла глаза. Рядом со мной стоял Дэн.

— Это снова вы! — воскликнул он, глядя на меня, от удивления широко раскрыв глаза. — Если вы за мной шпионите, надо бы вам делать это незаметнее.

По идее, мне следовало вскочить и умчаться прочь, но я не могла пошевелиться. Я смотрела на него, и мое сердце бешено билось в груди. Дэн держал над головой большой черный зонт, а по моим щекам стекали ручьи дождевой воды. Я даже не заметила, что пошел дождь.

— Почему вы разглядываете мой дом? — спросил Дэн, сев рядом со мной на кирпичный заборчик.

Я стала дышать чаще. Как мне хотелось обнять его, прижаться к нему…

— В этом доме нет ничего особенного, — заметил Дэн.

«Это наш дом, — хотелось сказать мне. — Твой и мой. Почему ты не можешь сказать, что рядом с тобой сижу я? Почему ты не можешь почувствовать, догадаться, что это я?»

— Вы дрожите, — сказал Дэн и сдвинул зонтик так, чтобы он накрывал мою голову. — Послушайте, я не знаю, кто вы такая и что вам от меня нужно, но вы должны это прекратить. Иначе я позвоню в полицию или… — Он смерил меня взглядом с головы до ног. — Или в социальную службу.

Под глазами у него появились морщинки и между бровями тоже — но это были не веселые морщинки. Вид у него был встревоженный и усталый, и тем не менее он все же проявлял заботу обо мне, немой шпионке, и держал надо мной зонтик, чтобы я не мокла под дождем, а у него волосы уже промокли и прилипли к макушке.

Нужно было попытаться сказать ему, объяснить, что происходит. Он должен был понять.

— Дэн, — сказала я. — Это я, Люси. Я пытаюсь вернуться к тебе, но, похоже, я все испортила. Я должна была найти подругу жизни для одного парня, но он влюбился в меня, и теперь я не знаю, как мне быть.

Дэн смотрел на мои губы и молчал. Все было бесполезно. Он не слышал ни слова. Я уже собралась встать и уйти, когда он порылся в сумке и достал блокнот и ручку.

— Я не слышу, что вы говорите, — медленно и громко произнес он, словно я была глухая. — Но если вы напишете, что происходит, я, возможно, смогу вам помочь. Кому-нибудь позвонить.

Он наклонился ко мне и протянул блокнот, и я почувствовала теплый, мускусный запах его лосьона. Вдыхая запах Дэна, я на несколько мгновений окунулась в тысячу нежных воспоминаний. А потом я протянула руку. Его пальцы соприкоснулись с моими. Я взяла блокнот и ручку, и миллионы вольт электричества ударили по моим пальцам.

«Это я, Люси, — в отчаянии нацарапала я на листке. — Я тебя так сильно люблю, Дэн, и мне так стыдно, что я наговорила тебе гадостей перед тем, как умерла. Просто я ужасно нервничала из-за свадьбы, и мне надо было сказать, что я тебя люблю, а я…»

Дэн прикоснулся к моей руке. Я перестала писать и посмотрела на него. О, господи. О, господи. Неужели он вправду понял, что я напи…