Грегуар Делакур: То, что бросается в глаза

Но женщины на то и женщины, чтобы вытаскивать увязших мужчин, поднимать их высоко – в собственных глазах.

Скарлетт Йоханссон улыбнулась ему и с нежным вздохом сняла свой широкий свитер ручной фигурной вязки, сняла грациозно, на манер Грейс Келли, когда та в «Окне во двор» достает из крошечной сумочки муслиновую ночную сорочку. У вас тепло, пробормотала актриса. Сердце механика снова зашлось. Как бы легко он ни был одет, ему вдруг стало жарко. Он на минуту зажмурился, точно в дурноте, накатило что-то сладостное и в то же время ужасающее; его мать танцевала нагая в кухне. Когда он открыл глаза, на американке была тесная маечка-бюстье, жемчужно-белая, шелковистая, с кружевными бретельками, облегавшая ее грудь, как перчатка – руку (он скрестил голые ноги, сдерживая начинающуюся эрекцию), и еще он увидел, и был почти шокирован этим и тронут, аппетитную складочку на уровне пупка, маленькое, с медным отливом колечко, похожее на пухленький пончик. У вас тепло, пробормотала актриса. Да, да, замямлил Артур Дрейфусс, от души пожалев, что в реальной жизни не бывает умелых сценаристов; не помешал бы мужественный монолог Мишеля Одиара [8], парочка точных реплик Анри Жансона [9].

Они снова посмотрели друг на друга; он то бледнел, то пунцовел; ее лицо было до жути розовым – совершенная куколка Барби. Они одновременно кашлянули и одновременно начали каждый свою фразу. Сперва вы, сказал он, нет, прошу вас, сказала она. Он еще покашлял, хотел выиграть время, найти слова, собрать их в красивую фразу, как поэт. Но душа механика оказалась сильнее. Вы… у вас поломка? – спросил он. Скарлетт Йоханссон рассмеялась. Боже, как прекрасен ее смех, подумал он, и какие белые зубки. Нет, у меня нет поломки. Дело в том, что я работаю в гараже и… я чиню в лучшем виде. I didn’t know [10], сказала она. Машины, я хочу сказать, я чиню машины. У меня нет машины, сказала она, здесь нет. Там, в Лос-Анджелесе, у меня hybrid , как у всех, но он никогда не ломается, потому что там и мотора-то нет.

И тогда сын молчаливого отца, сын отца, чье тело исчезло бесследно, собрав все силы рождающегося мужчины и почти недрогнувшим голосом произнес:

– Что вы здесь делаете, Скарлетт? Простите. Я хотел сказать, мадам.

Позволим себе кое-что напомнить.

Та, что завоевала титул «Самая красивая грудь Голливуда» по версии американского телешоу Access Hollywood (для любопытных и ценителей – на второй позиции оказалась Сальма Хайек, на третьей Холли Берри, на четвертой Джессика Симпсон и на пятой Дженнифер Лав Хьюитт), переживала love story и практиковала тантрический секс с актером Джошем Хартнеттом с 2004‑го по 2006‑й.

Затем, в 2007‑м, в нью-йоркском кинотеатре она познакомилась с Райаном Рейнольдсом.

То было началом идиллии.

На тридцать первый день рождения своего нового возлюбленного Скарлетт Йоханссон (которой было тогда двадцать три) подарила ему зуб мудрости, удаленный и, разумеется, оправленный в золото, чтобы он носил его на цепочке; это было не в пример шикарней, куда более trendy [11], чем какой-то акулий зуб. Кто думает, что такой подарок может омрачить красоту зарождающегося чувства, пусть признают свою ошибку: в мае 2008‑го голубки обручились, к вящему огорчению матери Скарлетт, Мелани. Ведь еще в январе 2008‑го пышнотелая актриса клялась и божилась, что не готова к браку! « I am not ready for the Big Day [12]». Но не суть. В сентябре 2008‑го канадец и американка поженились в Ванкувере. То была прекрасная любовь, но, если обычно любовь живет три года, то та, что нас интересует, пошла на убыль много раньше.

Я больше не могла, продолжала Скарлетт Йоханссон, когда Артур Дрейфусс, подав ей две чашки растворимого «Рикоре» [13], сам перешел на «Кроненбург»; я больше не могла, повторила она, мне надо было проветриться, вот я и приехала сюда на фестиваль в Довиле без мужа. Но до Довиля отсюда 180 километров! – не понял Артур Дрейфусс. Я знаю, но, приехав в Довиль, я испугалась, призналась она, вдруг понизив голос. Я не хотела снова оказаться под spotlights (она произнесла spotlights , будто сосала конфетку; крошечный пузырек слюны лопнул на губе), тем более что у меня нет фильма на конкурсе. Я села на автобус, хотела поехать в Туке инкогнито, остановиться в маленькой гостинице, и вот. И вот – что? И вот я здесь. Но это не Туке, это Лонг; здесь есть пруды, водомерки танцуют по ночам на воде, шуршат звери, воют иногда, но моря здесь нет.

You’re so cute [14].

Скарлетт Йоханссон решила отправиться на 36‑й Фестиваль американского кино в Довиле, но в последний момент сменила курс.