Александр Андрианов - Живая очередь

Екатерина Сергеевна с болью в сердце наблюдала за переменами, происходящими в поликлинике. Стариков всячески выжимали и выдавливали из лечебного учреждения, к которому они так привыкли. Всем было наплевать на то, что они чувствуют и каково им будет вновь разбрестись по своим домам и сидеть в окружении бледных, черствых стен. Женщина видела, как баба Дуня покидала свое насиженное место, не в силах сдержать слезы. На глазах Екатерины Сергеевны умирала библиотека. Да что там библиотека — весь этот мир, созданный заботливыми руками многих людей. Этому миру больше не находилось места. Среди бюрократических законов и формальностей он казался эдаким аппендиксом, от которого хотели избавиться навсегда. Последней каплей для Екатерины Сергеевны стала идея главного врача устроить доску позора. С этим женщина мириться уже никак не могла. Видя, как униженные пенсионеры покидают больницу, а Андрей сидит в кресле ни жив ни мертв, она вошла в кабинет Алексея Филипповича и высказала ему в лицо то, что об этом думает.

В тот же день Екатерина Сергеевна написала заявление об уходе и бросила его на стол главному врачу. Она не могла больше видеть все это. Поняв, что с каждым днем ситуация будет все хуже и хуже, а Алексей Филиппович не успокоится, пока не доведет до конца свой подлый план, женщина сдалась. Она не хотела оставаться в этой поликлинике — более того — она не хотела оставаться и в этом районе, и даже в этом городе, к которому так прикипела. Жизнь ее потеряла всякий смысл, и она решила начать все с нуля. Узнай Дмитрий Петрович о таком ее желании, он бы непременно попытался ее удержать. И, пожалуй, добился бы своего. Поэтому Екатерина Сергеевна предпочла не прощаться с ним лично, а объясниться посредством записки.

Она и сама не знала, какие чувства испытывает к этому добродушному и немного чудаковатому старику. Их прогулки вдоль тенистой аллеи, несомненно, запомнятся ей на всю жизнь. Екатерина Сергеевна не раз представляла, как уедет в свою деревню, вернется в пустой дом, оставшийся от родных, и приведет его в порядок. Устроит свой быт, пойдет на работу в местную клинику или станет поселковым лекарем — ей все равно. А каждую ночь, выходя на крыльцо и смотря на звезды, будет вспоминать, как они шли под ручку с Дмитрием Петровичем и смотрели друг другу в глаза, как делают все влюбленные пары на свете…

Но Екатерина Сергеевна понимала, что городскому жителю в ее деревне делать совершенно нечего. Ей было жалко расставаться с этим человеком и знать, что больше, возможно, она никогда не увидит его. Но с другой стороны, она была уверена, что поступает единственно верным образом. Если начинать жизнь с нуля, то незачем оставлять что-то от прошлых времен, пусть даже в них и были безумно счастливые мгновения. Написав записку и велев Анечке передать ее лично в руки пенсионера, Екатерина Сергеевна собрала лежащие на столе личные вещи и вышла на улицу. Оглянувшись в последний раз на поликлинику, в которой прошла самая значительная часть ее жизни, женщина тихонько всплакнула, дотронулась дрожащей рукой до каменной стены здания и сказала тихое «прощай». Затем, развернувшись, она быстро зашагала прочь. Подальше отсюда. Куда-то в новую жизнь…

На следующий день старики пришли в поликлинику скорее по привычке. Просто потому, что все последние годы поднимались с кровати ровно в девять часов, перекусывали на скорую руку и шли. Куда шли, зачем — не так уж и важно, главное — не сидеть в четырех стенах, где давящее одиночество и безысходность способны свести с ума. Впрочем, пенсионеров было совсем немного — одиннадцать или двенадцать человек. Они совсем не выделялись среди остальных посетителей поликлиники, стараясь вести себя тише воды, ниже травы. Эти люди не вставали в очереди, не ходили по врачам, даже между собой старались беседовать как можно реже, чтобы на них не посмотрели лишний раз, не обратили внимания. Запуганные суровыми мерами главного врача, униженные и уязвленные до глубины души, они все равно пришли сюда, потому что больше идти было просто некуда…

Даже вечные друзья Андрей, Дмитрий Петрович и Илья отчего-то притихли. Душимые злобой, они прекрасно понимали, что бороться с административной системой им не под силу. Они даже не знали, какие методы применимы в этой борьбе, какие средства использовать. Все, что им оставалось — это приходить сюда назло обстоятельствам и Алексею Филипповичу. Показать ему, что они не сломлены, и никакие меры не способны повлиять на их решимость.