Сюзан Мэдисон - Цвета надежды (в сокращении)

— Мы пробьемся, Руфь.

Она резко повернулась на спину.

— Не трогай меня.

Пол приподнялся на локте.

— Руфь, — с грустью произнес он. — Я понимаю, тебе тяжело…

— Ничего ты не понимаешь. Ничего.

— Мы должны быть опорой друг друг.

— Если бы ты не напился…

Пол замер.

— Да. И что тогда?

— Ты был бы внимательнее.

— То есть, по-твоему, я сумел бы оградить нас от налетевшего откуда ни возьмись шторма? Ты это хочешь сказать?

— Ты увез бы нас с острова до того, как разразился шторм. Сразу бы заметил, что погода меняется.

— То есть ты утверждаешь, что, если бы я не выпил те три коктейля, Джози сейчас была бы с нами?

— И почти целую бутылку вина.

Пол вздохнул.

— Если бы ты не заставила ее поехать с нами, — начал перечислять он, загибая пальцы. — Если бы не помешала нам переждать шторм в море. Если бы в детстве тебя не накрыла волна… Что толку во всех этих «если»? — Черты его лица смягчились, и он попытался привлечь ее к себе.

Руфь грубо отстранилась от мужа.

— Не трогай меня. Не трогай.

Из Бангора приехал судмедэксперт. Он провел дознание и вынес заключение: причина или причины смерти не установлены. Через несколько дней в маленькой епископальной церкви в Хартсфилде по Джози отслужили короткий молебен.

— Это не панихида, — объяснил Пол Уиллу, приехавшему на церемонию из Бостона вместе с Эдом Стайном и его родителями. — Потому что нет… нет тела.

— Значит, может быть, она не погибла? — Голос Уилла дрогнул.

Пол обнял сына.

— Все побережье тщательно обыскали.

— Но ведь ее могли подобрать, — упрямился Уилл. — Ливийский танкер. Или… или какой-нибудь рыбак из Нью-Брансуика.

— Они связались бы с береговой охраной.

— А вдруг она память потеряла.

— Не думаю, — тихо сказал Пол.

На склеп Картеров возле церкви повесили мемориальную табличку. Руфь, молчаливая и измученная, стояла между мужем и сыном. Пол плакал. По лицу Уилла, державшего в руке букетик белых фрезий, тоже струились слезы.

Когда Пол с Уиллом уехали в Бостон, Руфь позвонила в агентство недвижимости в Суитхарборе и договорилась о встрече. На Олд-Порт-стрит к ней подходили малознакомые люди. Они бормотали слова соболезнования и говорили, что Джози была доброй и отзывчивой девочкой. Руфь слушала их, улыбалась в знак признательности. Но все эти слова были для нее пустым звуком. Джози ведь больше нет.

Агентство недвижимости размещалось на втором этаже обшарпанного здания напротив магазина «Севен-илевен». Белл Ди, миниатюрная энергичная женщина с коротко стриженными белокурыми волосами, обменялась с Руфью рукопожатиями и налила две чашки кофе.

— Я слышала о вашем горе, — сказала она. — Глубоко вам сочувствую. Это так ужасно…

— Некоторое время мы не будем появляться в доме, — прервала ее Руфь. — Мне бы хотелось, чтобы вы поддерживали его в жилом состоянии.

— Поддерживали в жилом состоянии?

— Если не ошибаюсь, ваша фирма оказывает подобные услуги?

— Да, но…

— В таком случае дайте договор. Я заполню его, а потом завезу вам.

Белл поставила на стол чашку.

— Вы приедете следующим летом?

— Вряд ли.

— Тогда, может, сдадите дом в аренду?

— Я не хочу, чтобы в моем доме жили чужие люди.

Белл Ди нашла нужные бланки в ящике стола.

— Миссис Коннелли…

Руфь взяла документы и поднялась.

— Было очень приятно побеседовать с вами, — сказала она, развернулась на каблуках и вышла.

В тот же день она покинула коттедж. Отъезжая от него, она ни разу не оглянулась. Дом Картеров, живописно подсвеченный косыми лучами осеннего солнца, остался позади. Завершилась и осталась целая эпоха ее жизни.

В ту осень Пол с Уиллом почти каждые выходные садились в машину и отправлялись в Суитхарбор. Отец с сыном мастерили в память о Джози скамью. Пол уговаривал Руфь съездить с ними, но она каждый раз качала головой и отводила глаза.

— Такая классная скамейка, мама, — рассказывал ей по возвращении из Мэна Уилл. — Папа вырезал среднюю часть спинки в форме сердца. Он просто мастер.

— Да ты и сам не промах, — говорил Пол, ероша сыну волосы. — Уилл в совершенстве освоил шлифовальный аппарат. Такого гладкого дерева я еще не видел.

— Ты бы посмотрела, какие фигурные подлокотники сделал папа, — докладывал Уилл.

Руфь отворачивалась, ненавидя мужа с сыном за то, что они так довольны друг другом, злясь на них за то, что они были способны ездить в Дом Картеров.