Эдуард Семенов - Допельдон, или О чем думает мужчина?

Действительно? Целовался я с ней или нет? У кого бы спросить? У жены? А она-то откуда знает?

Смеюсь.

— Ты чего?

— Да вот на ребят засмотрелся. Смешные они все такие. Помнишь, а я ради тебя по перилам моста ходил.

— Дурак был.

Усмехаюсь.

— Наверное.

Отворачиваюсь. И убираю звук у телефона. Делаю это непроизвольно, на автомате. Она спрашивает.

— Ты зачем звук убрал?

— Не хочу, чтобы нам кто-то мешал.

— А вдруг сын позвонит?

— Он тебе будет звонить, а не мне.

Ольга не упускает случая подколоть меня.

— Вот такой ты отец!

Пожимаю плечами.

— Ну, что есть, то есть. Ты знала, на что шла…

И я снова замолкаю, продолжаю ее рассматривать. Сейчас от русой косы не осталось и следа. У него короткие волосы, как у мальчика. Но все равно прическа ей очень идет. Все лицо в конопушках. После юга их у нее особенно много. У сына, кстати, тоже все лицо в них. Весь в маму.

— Не смотри на меня так.

— Как?

— Уставился как на картину.

— Я тебя изучаю. Давно не видел.

Раздраженно.

— Ну и что там увидел?

— Да ничего. Такая же красивая и холодная, как ледышка.

— Сам ты ледышка.

Она зевает и прикрывает себе рот ладонью.

— Устала. Полторы суток в поезде.

— Ну что, может быть, еще по кофе и домой? — предлагаю ей.

— Как хочешь?

Мы уже так долго живем вместе, что я точно знаю, ее «как хочешь» означает «пошли быстрее», поэтому я подзываю официанта и прошу принести две чашки черного кофе. Беру телефон и вызываю такси. Закрываю крышку телефонного аппарата, замечаю в уголке мигающий значок СМС. Читаю. «Принц». Улыбаюсь и стираю сообщение.

Смотрю на Ольгу. Она делает вид, что ничего не замечает.

«Ну почему ты не устраиваешь мне скандал, каждый раз, когда я получаю такие СМС? Я тебе безразличен? Или ты так уверена, что я никуда не денусь? Или считаешь, что это нормально. Нагуляюсь и вернусь? Почему?»

— О чем ты сейчас думаешь?

— Ни о чем.

Вот так всегда. За пятнадцать лет мы ни разу не поговорили с ней о чем-то, что касалось нас обоих. О наших отношениях. О наших планах. О нашем будущем. Ни разу. И собственно говоря, она для меня такая же загадка, как и пятнадцать лет назад. Я научился различать ее настроения, но о чем она думает? Этого я не знаю. Могу только догадываться. Ну что поделать, если у меня такая жена. Надо было раньше думать, кого выбирал. Теперь вот живи и мучайся. Улыбаюсь сам себе.

Приносят кофе. Пока пьем, я успеваю коротко рассказать ей о перипетиях предвыборной гонки. Собственно говоря, после выхода газеты, где я объяснил свою позицию, я больше ничего особенно не предпринимал, и дальше все стало складываться как-то так само собой.

Глава даже сам пригласил меня на предвыборную встречу с избирателями в школе и дал возможность выступить. Странно, ей богу.

Она, услышав это, пожимает плечами.

— И зачем тебе это надо?

Становится немного обидно. И вот не хотел, но пришлось вспомнить Марину. Она бы так мне никогда не говорила. Сообщаю, что завтра у нас последний съемочный день. Сын снимается в финальной сцене, в драке. Ольга оживляется.

— Надеюсь, ничего опасного?

— Не волнуйся. Все под контролем.

Сын. Наконец. Мы находим общую для нас тему. И разговор плавно переходит на обсуждение предстоящего школьного года, о том, как он вел себя с ней на юге, и о том, как он вырос.

Звонит телефон.

— Такси вызывали? Выходите! Сейчас подъедет!

Не удерживаюсь и украдкой отсылаю Марине СМС: «Люблю тебя!» Зачем я это сделал? Ведь давал же себе обещание ничего не посылать. Не сдержался. «Прости, Ольга! Но скоро все это закончится. Обещаю! Еще неделя! И все!»

Мы возвращаемся в нашу маленькую трехкомнатную квартирку. Удивительно, ведь еще недавно она казалась мне большой и просторной. А теперь вот она маленькая и неудобная. Стены давят. Мне здесь все знакомо до мельчайшей детали, до мельчайшей подробности.

Кажется, что квартира дышит. То расширяется до безграничных размеров, а то сужается до контуров конуры. Вот сейчас она маленькая, потому что каждый метр ее площади заполнен человеческим дыханием. Моим, Ольгиным, сына, родителей, кота.

Родителей, правда, еще нет. Они пока еще на даче. Они будут там до холодов. И все равно у нас чертовски мало места для жизни. Только для существования. И почему я это понял только сейчас? Через пятнадцать лет? Раньше ведь мне казалось, что это нормально такая жизнь. Что все люди так живут? По крайней мере, большинство моих знакомых живут именно в таких же условиях, как и мы? И ничего. Живут. Даже, наверное, счастливо.