Поль Фурнель - Читалка

Адель понравилась моя читалка. Она забирает ее у меня, пока я чищу картошку, а потом ставлю запекаться с сыром, добавив пару-тройку белых грибов — вместо мяса — и сливки. Адель нашла в читалке игры, и до меня регулярно доносится «пф-фф, пф-фф», когда она убирает очередную пару в маджонге. И честно ставит читалку на подзарядку, пока мы ужинаем. До чего надоели журналисты, говорит Адель. Она постоянно повторяет, что ей надоели журналисты. Мне кажется, она разлюбила свою работу. Лично я был готов заниматься в издательстве чем угодно — кроме пиара. Потому-то я на ней и женился. Вдвоем мы представляем собой полноценного издателя. Хотя и работаем в разных издательствах (что разумно), но тем не менее. В этот вечер мы пьем вакейрас — за то, чтобы праздник жизни длился вечно.

Ночью мне слышен негромкий шум бульвара. Огни в доме погашены, лишь кое-где темноту нарушает отсвет уличных фонарей. Адель без конца кашляет во сне. Может, ей снится Бернар Пиво? [8] Бернар Пиво — французский журналист, телеведущий и литературный критик, один из «законодателей мод» в области культуры. Читалка лежит у меня на коленях, и я читаю историю о парне, который знакомится с девушкой… В какой-то момент мне захотелось проверить в словаре одно слово. Где-то в бездонном чреве этой штуковины запрятан и словарь. «НаноРобер». [9] Имеется в виду «Ле Пети Робер» — толковый словарь французского языка. В его поисках неожиданно натыкаюсь на телевизионный канал. Вот так-так — у меня в руках настоящий телевизор размером с книгу. В темноте я смотрю кино, и мое лицо озарено отраженным светом лица Жюльет Бинош. Кажется, ее собирается изнасиловать оборотень. Не бросать же ее в такой жуткой ситуации… А может, вообще хватит читать?

Утром, невыспавшийся — это все из-за нее, — торопливо собираюсь на работу; за ночь я так ничего и не сделал. Адель курит возле окна свою первую сигарету, на улице моросит дождь, я допиваю кофе, одновременно бреясь, — довольно рискованное занятие. В памяти всплывает похожая сцена из одного романа (я напечатал его давным-давно и с тех пор напрочь забыл и фамилию автора, и название), а вслед за ней — образ стоящего перед зеркалом Антуана Дуанеля, влюбленного в мадам Табар, хотя, по правде говоря, я существенно старше Жан-Пьера Лео. [10] Антуан Дуанель, мадам Табар — персонажи автобиографического фильма Франсуа Трюффо «Украденные поцелуи». В роли Антуана Дуанеля снялся Жан-Пьер Лео. Остывший кофе, пахнущий пеной для бритья, отвратителен на вкус.

На столе вибрирует мобильник. Первая за день эсэмэска от Менье. Он сообщает, что из США пришла рукопись Роберта Кувера и надо срочно принять по ней решение. На часах всего восемь утра, а меня уже теребят. Значит, первую половину дня проведу за чтением. Я люблю Роберта Кувера, он меня злит. Он из тех авторов, которые никогда не повторяются. Его книги плохо продаются, но я все равно его люблю. Уверен, что Менье скрестил пальцы, чтобы я отверг роман. Но я все равно его возьму.

Помню, когда я, начинающий издатель, познакомился с Адель (в те времена она походила на прелестного черного котенка), то говорил ей, что, если мне удастся напечатать великолепный роман, написанный талантливым автором, чьим творчеством я искренне восхищаюсь, если этот роман будет исключительно благосклонно встречен критикой, переведен на шесть языков и принесет мне кучу денег, — я в тот же день закрою лавочку.

В дальнейшем мне случалось выполнить все пункты этой программы, но по отдельности, с разными книгами. Так что я продолжаю…

Сегодня утром длина пути от дома до работы составила ровно 749 шагов. Подсчитано лично мной.

Рукопись Кувера лежит на моем рабочем столе. Чья-то белая рука освободила для нее место в самом центре, очевидно, на тот случай, если мне взбредет в голову похоронить ее под одной из бумажных груд — моих Пизанских башен, моих Абу-Даби. Внезапно меня посещает кошмарное видение: мой стол в ближайшем будущем, на котором нет ничего. Кроме небольшого плоского предмета с черным экраном на гладкой столешнице орехового дерева. Опустевшие стеллажи, доживающие свои последние дни. И — никаких запахов, кроме моего собственного. Может, повесить на стены пару-тройку фотографий с книгами в стиле ретро? Например, Кертеса? Или красоток с бабеттами, делающих вид, что поглощены чтением карманной книги? Никаких больше монбланов рукописей, никаких пачек писем на компьютерной клавиатуре… Только записки-стикеры от Сабины: «Отменить заказ на бумагу», «Разорвать договор с типографией», «Побывать на похоронах брошюровщика», «Постараться не загибать уголки страниц», «Не швырять книгу об стену, даже самую плохую», «Спрятать бумажную книгу в дальнем ящике стола, вместе со свечой, на случай, если отключат свет», «Перестать быть собой».