Виктор Галданов - Аптечное дело

Сысоев потер чисто выбритый подбородок и спросил:

— А вам когда-нибудь угрожали раньше?

— Нет. Только те записки в Москве, о которых мы вам рассказывали.

— Вы сказали, что в финансовом отношении ваш отец — вполне обеспеченный человек?

— Да.

— Но никаких требований выкупа до сих пор не после довало.

— Похищение с целью получения выкупа, — заметил я, — никак не вяжется с теми двумя или тремя организованными несчастными случаями в лаборатории.

— А разве доказано, что они были «организованы»? Вы обращались в милицию?

— Конечно, — ответила Вероника. — Но они ничего нашли.

— Мы сделали все, что смогли, — объяснил Бескудников. — Но в конце концов в химических лабораториях самом деле сплошь и рядом происходят несчастные случаи.

— Иногда. Но…

— Ваш отец когда-нибудь уходил из дома на ночь? Вы понимаете, я должен знать все. Вы говорите, ему еще не пятидесяти. Это не так много. Не хочу вас оскорбить. Но у него могла быть личная жизнь, он мог и отлучаться куда-нибудь время от времени. Может быть, и на этот раз он уехал куда-нибудь к друзьям, решил остаться где-нибудь на даче или на охоте…

— Мы знаем не больше, чем вы, — объяснил я. — Я рас сказал всю предысторию. Теперь уже вам придется объяснять, почему пытались похитить девушку, почему стреляли в меня в номере гостиницы, почему появился и исчез господин Пирчюпис, за что убили беднягу Гамлета. У вас свои методы.

Сысоев посмотрел на меня почти с симпатией:

— Если бы вы не были тем, кто вы есть, я бы доставил вам массу хлопот. Конечно, я верю вам. Но я должен думать и о других вариантах. У меня мало сотрудников и слишком много работы. Однако мы сделаем все, что в наших силах. У нас есть описание Пирчюписа и его отпечатки пальцев, есть револьвер, который вы у него отобрали. Мы проработаем все известные нам направления.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — спросила Вера.

— Дайте мне фотографию и описание вашего отца. Мы заявим его в розыск, как без вести пропавшего. Если вы получите еще какое-нибудь известие, мы проработаем и его. Никаких обещаний я вам не даю. В этой стране слишком много мест, где можно спрятать похищенного человека, а поиски могут занять долгие годы.

Сотрудник ФСБ не стремился никого огорчить, но его тон заставил девушку сжаться, хотя она никак не показывала своего настроения. Она и в самом деле уже пришла в себя.

— Я принесу вам фотографию, — сказала Вероника очень ровно и вышла из комнаты.

Сысоев перелистал записи, сделанные во время разговора.

Бескудников еще раз осмотрел бумажник Папазяна и вытащил фотографию молодого человека в военной форме.

— Вы об этом что-нибудь знаете, Андрей? — спросил он.

— Да, — ответил Барсуков. — Это его сын. Вернее, был. Его убили в Афгане. Он безумно любил сына. Кроме того, Папазян работал у меня более десяти лет и я ручаюсь за него. Он потерял жену, как и я, остался один.

— Я все равно не понимаю, — сказал Сысоев, — если Пирчюпис работал на тех же людей, что и женщина, обратившаяся в ваше бюро, зачем он убил Папазяна?

Та же загадка уже давно занимала меня, но я ни с кем не стал делиться своими мыслями. Конечно, это было некрасиво с моей стороны. Однако в подобных делах я не слишком думал об этике. Я обратился в ФСБ, потому что их польза была очевидна, вызвал милицию, потому что не было иного выхода. Но я не предполагал бросать это дело.

Напротив, я понимал, что моя собственная деятельность лишь начинается. К Ларисе же Бурциевич у меня вообще был персональный интерес.

Вероника вернулась и предложила прибывшим пообедать.

Все уже пили кофе, когда раздался звонок. Звонили из Питера Сысоеву.

— Они проверили адрес, — невозмутимо сказал он, вернувшись к столу. — В доме триста квартир и никаких Лисянских там нет. Описание девушки подходит. Но никакого иного адреса она не оставила. Похожа на тех деточек, кто приходит по телефонному вызову.

— Мне следовало уже давно догадаться об этом, — заметил Барсуков, — после того как я услышал всю историю.

— Мы установим наблюдение за гнездышком и задержим ее, когда она появится.

— Узнав, что Гамлета прикончили, она вряд ли там покажется, — сказал я, затянувшись сигаретой.

— Верно. Но попытаться надо.

— Она может и не узнать о происшедшем, — вставил Барсуков.

Сысоев пожал плечами:

— Никто не обязывает меня говорить. А вы, шеф?

— Я сделаю все, чтобы информация не просочилась, ответил Бескудников. — Однако не гарантирую, что через сутки она не выйдет за стены милиции. Такие вещи всегда рано или поздно становятся известными.