Виктор Галданов - Аптечное дело

— Боюсь, что нет, Анна Поликарповна, — тихо проговорил я. — Он вообще не вернулся домой прошлой ночью. Его кровать не разобрана.

Женщина остановилась, держа в руках ложки, ножи, вилки, и испуганно посмотрела на меня:

— Вы хотите сказать, его вообще здесь нет?

— Совершенно верно.

— Он не ожидал вашего приезда?

— Нет. Я же сказал, что мы звонили, но никто так и не ответил.

— И он не оставил никакой записки?

— Увы.

Глаза дамочки расширились.

— Вы думаете, с профессором что-то случилось?

— Не знаю, — сказал я откровенно. — Все это выглядит весьма странно. Человек уходит из дома, не оставляя даже записки, никого не предупреждая, и не возвращается. Конечно, некоторые люди делают так постоянно, но вы говорите, что профессор не из их числа.

— Верочка, должно быть, жутко беспокоится.

— А вы бы не забеспокоились?

Анна Поликарповна механически продолжала накрывать на стол, видимо, не отдавая себе отчета в том, что делает.

— Может быть, кто-нибудь позвонил ему из Питера, профессор поехал туда по делу и задержался. — Женщина говорила, явно стараясь успокоить самое себя. — Он вернется до обеда, а если нет, то наверняка позвонит. Он всего предупреждает меня, если знает, что не вернется к обеду.

— А где он обычно останавливается в Питере?

— В «Пальмире». Но он мог остановиться и в другом месте.

— Может быть, вы и правы, — заметил я. — Я бы съел яичницу с салом.

Я направился в гостиную и позвонил в Питер. В гостинице «Пальмира» ответили, что никакого Табакова прошлой ночью зарегистрировано не было. Закурив сигарету, я вышел в сад. Кроны деревьев, окружавших дом, отбрасывали кружевную тень, а цветы на аккуратных клумбах яркими пятнами выделялись на фоне белых стен и зеленых живых изгородей. Сад вокруг дома был именно таким, каким я себе его представлял ночью. Воздух был прохладный, напоенный пряными сладкими ароматами. Место было очень приятное, как будто специально созданное для размеренной и счастливой жизни.

Казалось, целая Вселенная отделяла этот райский уголок от насилия и грязи, которые объяли весь мир. Я поневоле воспринимал всю эту красоту как декорации, не мог ими наслаждаться, потому что сердцем ощущал тревогу. А что, если и это тихое место стало полем сражения, о котором никогда не расскажут исторические книги, но, может быть, и от сражения на этом поле зависит победа моей страны в экономическом соревновании с Западом?..

Я медленно обошел дом, держа руки в карманах и взглядом рассеянно скользя по земле, в надежде хотя бы здесь найти какие-нибудь объяснения происшедшему, но тщетно. На гравии не осталось отпечатков шин, на цветочных клумбах не было ничьих следов, на дорожках не валялось ни носовых платков, ни шляп, ни даже бумажников. Даже пуговицы. Впрочем, разочарование меня не постигло. Я ничего и не надеялся найти. В противном случае, пожалуй, ситуация стала бы смахивать на плохой детектив.

Я сделал усилие и ощутил лишь малоутешительную уверенность в том, что никаких ключей в руках у меня не было.

Я вернулся в столовую как раз вовремя — Анна Поликарповна ставила на стол яичницу с салом.

— Выглядит превосходно, — сказал я. — Это, пожалуй, вдохнет искру жизни в мои высохшие мозги.

Я всегда принимаюсь за еду с таким аппетитом, как будто это — единственно стоящее занятие, не считая разве что партии в покер. В момент насыщения иные заботы меня не тревожат. С другой стороны, изнуряя себя голодом, вряд ли можно разрешить хоть какой-то вопрос. Такой простой аргумент помогает получать от каждой трапезы истинное наслаждение.

Я уже наполовину разделался с завтраком, когда появилась Вероника. Простое ситцевое платье делало ее еще моложе и прелестнее. Но лицо девушки было бледным, а глаза лихорадочно блестели.

— Привет, — сказал я. — Как вы спали?

— Как убитая. — Вероника озадаченно взглянула на меня. — Вы что-то подсыпали мне в коктейль?

— Да, — признался я. — Иначе вы просто не уснули бы.

— Я так и знала. Подействовало отлично, но теперь у меня тяжелая голова.

— Нанесите ей ответный удар. Хряпните парацетамольчику.

— Уже.

— Значит, через несколько минут вам полегчает. Но лучше всего вернуться в комнату и еще подремать.

— Не могу.

Анна Поликарповна вышла из кухни.

— Доброе утро, Верочка! — поздоровалась она с наигранной веселостью в голосе. — Что бы вам хотелось на завтрак?

— Я ничего не хочу, спасибо.

— Вы обязательно должны поесть, — твердо сказал я. Нам предстоит многое сделать, а воздухом сыт не будешь. Принесите легкий омлет, Анна Поликарповна, потом я буду держать ее рот открытым, а вы будете запихивать туда кормёжку.