Виктор Галданов - Банка для пауков

— Если вы называете себя братвой, значит вы должны контролировать здесь все! — воскликнул Руслан.

В ту же секунду Гиви с похвальной резвостью схватил обоих уркаганов за головы и стукнул их одну о другу. Обе головы после удара свалились в тарелку.

— Силы небесные, зачем ты лезешь в мой разговор! — заорал на него Руслан.

Но Гиви ему с удивлением ответил:

— Но ты же сам сказал: «все».

— Ну ты даешь! — только и смог с изумлением произнести Руслан.

Две головы лежали в тарелках еще минут пять, пока Руслан поливал их минералкой и пытался привести в себя. Потом голова Тарана приподнялась и он выдал:

— Свободненские на «ауди» ездют…

— Чи-иво? — протянул Гиви. Но Руслан сделал ему знак пальцем — помолчать и попросил:

— Ну-ну, давай конкретно, братило.

Поселок Свободный, громадный конгломерат бараков, где жили бывшие работники уже закрывшейся шахты, издавна пользовался дурной славой. Во-первых, шахтеры были злы на весь белый свет из-за того, что сидели уже третий год без зарплаты. Их шахту, которая в последний раз похоронила пятьдесят человек, закрыли по аварийности. В дополнение к тому, что их лишили рабочих мест, шахтерам еще и отрубили свет и газ за неуплату, поэтому над поселком целый день висели столбы черного дыма из угольных отвалов — топились печки-буржуйки.

Тем не менее поселок как-то ухитрялся жить, там работала школа и гастроном. Кормились в основном, как они говорили «с трассы», то есть с междугороднего оживленного шоссе, проходившего мимо поселка. В каждом доме хозяйки гнали самогон и носили его к трассе, по вечерам девушки собирались стайками и по трое-четверо выходили на трассу — подхалтурить, «построчить» у проезжавших мимо шоферов. С голодухи и безнадеги человечья мораль ломается быстро. Этот девичий бизнес в поселке уже не считался чем-то зазорным, напротив появилось даже выражение «настрочить денег», и частенько в летние вечера над поселком летали фразы вроде: «Девчонки, айда с нами, деньжат настрочим!». Парни из поселка частью подались на заработки в столицу, а частью также промышляли по трассе. Местную братву центровые не любили — они вели себя скрытно и независимо, на совместные мероприятия не шли, долю в общак не отстегивали. В общем-то давно уже следовало поставить их на место, да больно уж отчаянный народ там подобрался. В свое время эти парни ежедневно играли в рулетку со смертью, спускались в забой, предварительно попрощавшись со всей родней — так что страх смерти и инстинкт самосохранения у них отсутствовали совершенно.

Въехав в поселок «Ниссан-патрол» и «камаро», где сидели Таран с Карасем, остановились у придорожного кафе фасона «стекляшка», где был припаркован далеко не новый «джип-чероки»

— Я с Узбеком сам поговорю, — сказал Карась, когда вышел из машины и пошатываясь добрел до «ниссана». После удара Гиви у него до сих пор звенело в ушах и все кружилось перед глазами. — Я его знаю немного.

— Он что из Узбекистана? — поинтересовался Гиви.

— Нет, сидел там, на зоне. Я щас, быстро.

Карась чувствовал себя явно не в своей тарелке. Он вообще не понимал что происходит. Для чего-то его старый дружбан притащился сюда из белокаменной, для чего-то вытащил из дому, не позволив даже предупредить Бурова. И еще этот двухметровый идиот с мозгами двухлетнего ребенка. Что-то тут явно затевается, и похоже без пары пуль тут дело не обойдется. Минуты через две он вышел наружу и сказал пассажирам «патрола», что народ ни в каких «стрелках» не нуждается, и что если есть разговор, готовы поговорить прямо здесь и сейчас.

Руслан и Гиви вышли и направились в стекляшку. Сидевшие внутри шестеро крепких плечистых парней не походили на маменькиных сынков. Они безучастно выслушали историю об обстрелянным «супермазе» и сгоревшей «ауди», переглянулись и ухмыльнулись. Затем их лидер, блондин по кличке Узбек улыбнулся и сказал:

— Понимаешь, брат, ты приехал сюда права качать, а одного не понимаешь — никаких прав у тебя здесь нет. Права есть у тех, кто здесь правит, потому что им права дадены. И еще у нас, потому что у нас вообще никаких прав ни на что нет, и мы их сами на что хошь берем. Взбрело нам в голову, что «ауди» красивая машинка, мы ее и угнали у одного лоха. Признаю, наша машинка, и номерные знаки наши. Понимаешь?

— Понимаешь, — сказал Руслан, соображая, когда лучше открыть стрельбу: сейчас или позже. Позже — можно было опоздать вообще.

— А потом, — с улыбкой продолжал Узбек, — те, у кого было больше прав, у нас эту машинку забрали и на гаишную стояночку поставили. И стояла она там добрых две недели, пока не пришла пора нас подставить. Хорошо еще, что у тебя хватило ума сначала приехать и нас спросить. А то ведь мог бы начать с другого бока. И выходило бы, что это мы вам нагавнять пытались.