Виктор Галданов - Разберемся по-семейному

Один из агентов отделился от группы и направился туда, где медики укладывали Лифшица на носилки.

Барский сел в машину.

— Поехали, — сказал он Сияпину.

Сияпин, нахмурившись, смотрел на накрытого одеялом ученого.

— Куда?

— Надо же забрать это чертово золото.

Возле самолета уже стоял «черный ворон». Барский заглянул внутрь. Съежившись в углу, там уже сидел несчастный Резо под присмотром угрюмого омоновца в полной форме с маской на лице.

Рядом с автомобилем на земле сидели Ризван Казиев и Арнольд Гершкович. Человек в белом халате разрезал ему брюки, чтобы обработать раненую ногу. Плечо Казиева было уже забинтовано.

Один из прочных деревянных ящиков оставался в самолете, второй, полуразвалившийся, лежал на земле. Иван Красилин, прислонившись к фюзеляжу самолета, поглядывал на него. На его лице и руках кровоточили глубокие царапины, одежда была в пыли и разорвана.

— Прямо скажем, удирал ты, не мешкая, — сказал Барский.

Красилин сплюнул.

— Я чувствую себя хуже тех, кого вы подстрелили. Я было хотел поучаствовать на вашей стороне, но не был уверен, все ли меня знают. Нет никакого резона дать себя прихлопнуть по ошибке.

— Абсолютно никакого, — согласился Барский. — У тебя есть какой-нибудь ломик?

Красилин достал из ящика для инструментов массивную стальную полосу, расплющенную с одного конца. Барский сорвал несколько досок с треснувшего ящика.

— Похоже на обрезок трубы, — сказал Сияпин. — Обычный кусок согнутой трубы.

— А это и есть кусок согнутой трубы, — терпеливо ответил Барский. — А внутри у нее пятнадцать кило золота. То же самое в другом ящике.

Он достал складной нож из кармана и поковырял в трубе.

Выпрямившись, он показал им небольшой кусочек блестящего металла со следами черной краски.

— Ну, вот и все, — сказал Барский. — А теперь я поехал домой. Вы уж, ребята, сами решите между собой, кому что делать. Главное, чтобы не упоминалось мое имя.

Он огляделся, пытаясь сообразить, на чем бы ему доехать.

— Эй! — схватил его за руку Сияпин. — Все это затеял ты. Ты нам ничего не рассказывал, только отдавал приказания, а мы носились как оглашенные, выполняя твои распоряжения. Как насчет того, чтобы хоть сейчас дать нам объяснения?

— А ты спроси у Казиева. Он тебе все расскажет.

— Как же, — возразил Сияпин. — Мне расскажешь ты.

— Ладно, — Барский слегка пнул ногой трубу, набитую золотом. — Эта штука была частью рамы «хорьха». Машина принадлежала семейству Бурмашевых, и их шофер, малый не промах, помог нескольким своим родственникам гробануть золотишко в добром старом шестьдесят шестом году. За этим, как и за всем, что случалось тогда в столице, стоял Казиев. Я не знаю, кому принадлежала эта светлая идея, возможно, и Казиев уже не помнит, но они знали, что золото надо хорошенько припрятать.

Бурмашевы не были даже знакомы с Казиевым. Но их автомобиль был у него под рукой, а конструктивно в его раме были использованы эти полые трубы. Расплавить золото, залить его в трубы и оставить там месяца на два было делом несложным. Не исключено, что Казиев в дальнейшем планировал угнать автомобиль. Но тут он как раз попался на крючок и надолго загремел в тюрьму. Потом началась эпоха застоя, афганская война, потом перестройка, прошло много лет, и Казиев, очевидно, решил, что автомобиль пошел на лом. Он продолжал думать так, пока ему не попался журнал с материалом о Лифшице. Остальное ты знаешь сам.

— Ни черта я не знаю, — сказал Сияпин. — Ты сам-то в этом уверен? «Хорьх» Лифшица стоит целехонек. Думаю, если его проверить, то и трубы эти на месте.

— Они там, конечно, стоят, — согласился Барский. — Только они с другого «хорьха», который Лифшиц купил в Подсолнечной. Я именно тогда начал понимать что к чему. А до тех пор я предполагал, что речь идет о карте или о чем-то другом в этом роде. Вторую машину он разобрал полностью и оставил в мастерской все, кроме этих труб. Он поставил их на свой автомобиль вместо тех, которые собирался вывезти за границу при содействии Голландца. Теперь ясно?

— Я всем этим уже сыт по горло, — устало сказал Сияпин.

— Тогда все по домам.

— Как скажешь.

— Я скажу спокойной ночи всем.

— Эй минуточку, — остановил его один из мужчин в штатском. — Вы твердо уверены, что в этой трубе пятнадцать кило?

— Да, а что?

— Мне кажется, что не больше десяти… Да и золото какое-то странное.

Барский кинулся наперерез «скорой помощи», рывком от-крыл дверь и упал на Лифшица, схватил его за грудки и яростно затряс.