Илья Стогов - Мачо не плачут

Было тесно. Противными голосами орали дети. Сосед справа был толстый, жаркий, неудобный. Я снял куртку, стащил свитер и убрал его в рюкзак.

Потом мы взлетели. Последний раз я ел больше суток назад, но есть и не хотелось. Я сказал стюардессе, чтобы она принесла пива. Перегнулся к Папаускасу.

— Слушай... а ты сам тоже... В смысле — буддист?

— Типа того.

— И как?

— Что — «как»?

— Это самое... Ну... Сложно стать буддистом?

— Ты хочешь стать буддистом?

— Не знаю. Наверное. Это сложно?

— Ты медитируешь?

— Чего?

— Зачем тебе становиться буддистом?

— А тебе зачем? Нужно же мне кем-то становиться.

— На самом деле стать буддистом не сложно.

— А твой этот... датчанин... он может... не знаю, как называется... он может покрестить меня в буддисты? Ну, ты понимаешь.

— Человек, который хочет стать буддистом, уже является буддистом. Главное понимать, что это такое.

— И что это такое?

Он встал, вытащил с полки свою дорогую сумку, порылся внутри и протянул мне брошюрку.

— Почитай. Здесь все написано.

На обложке значилось «Путь к окончательному Освобождению». Я отхлебнул пивка, открыл брошюрку и начал читать. Когда проснулся, в иллюминатор било солнце. В проходе, над головой, висел монитор. На экране был изображен синий Бенгальский залив, надкушенный острым полуостровом Индостан. Полуостров казался немного кариесным. Наш самолетик по диагонали полз в правый нижний угол.

Папаускас высунул нос из-под колючего люфтганзовского одеяла. Зевнул, сморщил лицо, повернул голову в мою сторону.

— Где мы?

— Хуй знает. Где-то.

— Времени сколько?

— Тебе по Москве?

— В смысле, скоро посадка?

— Спроси у стюардессы.

Он потер глаза и опять зарылся в одеяло.

Стюардессы двигались вдоль кресел и раздавали подносы с завтраками. Пахло кофе и яблочными пирожками.

— Завтрак, сэр?

— Нет. Пиво.

— Пиво, сэр?

— Да. Пиво.

— Безалкогольное?

— Алкогольное. Похолоднее. Три бутылки.

— Три, сэр?

— О Господи! Да! Три бутылки пива! Завтрак не нужен!

Стюардесса скривилась и поплыла дальше. У нее была круглая, затянутая в серое задница.

Я перегнулся через проход.

— Нас в этом Лумпуре кто-нибудь встретит?

— Без понятия.

— У меня с собой меньше двухсот долларов.

— Не парься. Если что, переночуем у друзей ламы. У него друзья по всему свету.

— Даже в Малайзии?

— Я с ним несколько раз уже бывал на таких тусовках. Куда ни приедет — везде друзья.

— Блядь! Это чучело когда-нибудь принесет мне пива?!

Пол под ногами слегка покачивался. Я доковылял до кухни и сказал, что устал ждать.

— Пожалуйста. Вот ваше пиво. Извините.

— Я просил ТРИ бутылки!

— Почему три?

— Потому что!

Я сгреб со стола бутылки и вернулся в кресло.

— Хочешь «Хайнеккена»?

— Нет.

— Смотри. Холодное.

— С самого утра?

Жаркий сосед справа дожевал завтрак и с умным видом листал газету на языке урду. Я надел наушники и поискал что-нибудь веселенькое. Папаускас сходил побриться. Вернувшись, сказал, что в туалете висит три сорта туалетной бумаги.

— У себя в газете ты пишешь о религии?

— Какое там!

— А почему на Конгресс послали именно тебя?

— Поездку оплачивает какой-то Фонд. Редактор хотел поехать сам, но не смог.

— Здорово, что они проводят Конгресс в таком месте. Позагораем. Покупаемся.

— Малайзия — это буддийская страна?

— Мусульманская.

— Значит, с алкоголем там проблемы...

— Это плохо?

— Да нет. Наоборот. Это хорошо. Здорово оказаться в стране, где достать алкоголь — проблема.

Я допил последнее пиво.

— А буддистам можно пить алкоголь?

— По-разному. Есть такие тантрические школы...

— Твой лама пьет?

— Мало. Три пива за вечер. И то — не каждую неделю. Понимаешь, у буддистов это личное дело каждого. Никакого насилия.

— Было бы еще пиво, выпил бы за буддизм.

Потом я все-таки взял себе еще бутылку «Хайнеккена». Потом мы начали снижаться. В Москве было два дня, а снаружи уже темнело. Стюардессы раздавали бланки таможенных деклараций. Жирными черными буквами там было написано, что за ввоз в республику наркосодержащих веществ полагается смертная казнь.

Самолет мелко вибрировал. Когда стали видны огни аэропорта, свет в салоне погасили. Пассажиры прилипли к иллюминаторам. После того как шасси коснулись земли, все долго хлопали в ладоши и улюлюкали.

— Дамен унд херрен! Наш самолет произвел посадку в международном аэропорту Субанг. Температура за бортом 105о по Фаренгейту. Компания «Люфтганза» благодарит вас за...