Ник Сполдинг - Любовь... с двух сторон

— Нет. Как-то не было случая.

— А я частенько. Полезный журнальчик.

— Теперь буду знать…

— Кстати, в этом номере есть любопытная статья… — Я пролистал несколько страниц, якобы ища, и глаза мои выхватили: «некоторые мужчины слишком часто мастурбируют».

А-а-а, вот дерьмо.

С моего гнуснейшего языка едва не сорвалось: «Анника, а не слишком ли часто вы мастурбируете?»

Я захлопнул журнал и положил на стол. И опять это кошмарное молчание, нескончаемое.

К счастью, появилась официантка, принесла латте для Анники, а для меня нечто напоминающее по цвету сопли.

— Вот, специально для вас, — улыбнулась она. И посмотрела на меня испытующе, будто они с бариста заключили пари: сколько этого зелья я смогу выпить.

Анника взяла свою чашку, но смотрела на меня, тоже с интересом выжидая.

Я заглянул в свою кружку и понял, что напиток, мягко говоря, насыщенный, мне показалось, будто на буро-зеленоватой кофейной физиономии мелькнула издевательская ухмылка.

Не без страха я поднес кружку к губам. Немного отпил… о-о-о! Лучше бы у меня сразу отказали вкусовые рецепторы. Если в крепчайшем «Нескафе» растворить целую упаковку мятных колечек «Поло» и приправить это жидкостью для мытья посуды, то, наверное, получится как раз то, что мне принесли. Челюсти свело, как у бульдога, попытавшегося жевать репей. Но выплюнуть это пойло я не мог. Сам ведь напросился, любитель экзотики. Надо было глотать.

Я состроил улыбку:

— М-м-м-м. Отлично.

Я старательно стискивал губы, стесняясь показать зубы, скорее всего позеленевшие от добавленной в кофе мяты.

— Вкусно, да? — спросила Анника. Таким жалостливым голосом, наверное, спросили бы у человека-слона, не болят ли его наросты?

— Дэ-э, — выдавил я, не размыкая губ, сделав в доказательство еще глоток. Пройдет четыре часа до того, как мои кишки начнут бурно мне возражать.

Теперь официантка смотрела на меня с ужасом и тайным восхищением. Она отошла, но все время оборачивалась, поглядывая на дымящуюся кружку, наполненную адской смесью. Допив, я все-таки поморщился. Поставив кружку на стол, снова попытался найти тему для беседы.

— Ну… ну и как вам Великобритания? — спросил я в надежде, что старая добрая Англия меня выручит и наконец-то мы съедем с заезженной кофейной колеи.

— Она замечательная, — ответила она уже совершенно искренне, не только из вежливости.

— Приятно слышать. Но все-таки скучаете по Швеции?

Она оживилась еще больше.

— Да. Очень. Особенно по семье. И по другим вещам.

— По каким именно? Расскажите. Я никогда не был в Швеции.

Это уже лучше, похвалил я себя. Наконец-то заговорил как нормальный солидный мужчина.

Она посмотрела на меня.

— По многому скучаю. По чистому воздуху, по приветливым людям… По природе нашей. По фильмам.

— Порно? — решил уточнить я.

— Простите?

Ч-черт.

Я нервно рассмеялся.

— Я имею в виду порнушку. Швеция ведь этим славится. Не так ли?

Заткнись, Джейми. Захлопни свою мерзкую пасть, идиот!

— Мой приятель давал мне посмотреть в прошлом году. Дисков десять. Отличный набор… и девчонки все высшей пробы, очень похожи на вас.

Анника вскочила раньше, чем я успел договорить.

— Знаете, я, пожалуй, пойду, — сказала она, надевая куртку.

— Но… вы не допили! — заорал я, как будто полчашки латте могли заставить ее и дальше выслушивать пошлости похотливого скандалиста, который обожает кофе с мятой.

— Ничего, — отозвалась она. — Допьете сами. Только сок лайма попросите туда добавить. Всего хорошего.

Анника быстро направилась к выходу. Ушла, ни разу не обернувшись. Навсегда ушла из этой кофейни и из моей жизни. Напоследок удалось тайком полюбоваться ее божественным задиком.

…Придя в себя, я осмотрелся. Готы за угловым столиком отчаянно старались удержаться от смеха. Моя приветливая официантка спряталась под стойкой. Я слышал лишь взрывы хохота, доносившиеся оттуда.

Минут пять я мужественно читал «GQ». Статейку про Пита, который мастурбирует по восемь раз на дню и совсем умаялся. Теперь уже можно было уходить, сохранив хотя бы видимость гордости.

Я даже допил остатки мятного кофе с цедрой лайма. И только потом встал, положил на стол восемь евро (мой экзотический капучино оказался не только чудовищным на вкус, но и чудовищно дорогим) и чуть ли не бегом рванул к дверям, дав себе клятву, что больше сюда ни ногой. Ни-ког-да.

В тот же вечер получил от Шона письмо. Предельно краткое: