Алек Стюарт - Жизнь — это судьба

Не подумав, я завела патефон и тем самым совершила ошибку, поскольку появился удобный предлог задержаться внутри. Скоро шатер был битком набит людьми в промокших плащах, которые загородили все выходы, не позволяя никому ни войти, ни выйти. Скоро они запели, а наш посменный график полностью нарушился, однако, несмотря на это обстоятельство, нам всем было очень весело. К несчастью, комендант лагеря решил нанести нам официальный визит именно в тот момент, когда импровизированный концерт был в самом разгаре. Я увидела его стоящим у входа, а также пришедших с ним Дженис и ее отца. Я начала пробиваться к нему сквозь плотную толпу, причем мне изрядно мешали те, кто из благородных побуждений неумело пытался освободить дорогу. Я заметила, как недовольно нахмурился комендант. Когда же я достигла того места, где он перед этим стоял, то его уже не было. Он исчез.

— Мне очень жаль, Вики, — проговорила печально Дженис, — но он не стал ждать. И отец ушел вместе с ним. Боюсь, обстановка обоим показалась несколько шумной, полная анархия.

— О Боже! — простонала я в сильнейшем раздражении. — Что он себе вообразил? Что здесь воскресная школа?

— Ну, дождь как будто утих, — заметила Дженис. — Толпа скоро рассеется. Я пришла сменить тебя. Было очень любезно с твоей стороны — сказать Мин Тхин, чтобы она освободила меня на сегодня, но я хотела бы все-таки поработать. Правда, правда! У нас с отцом состоялся обстоятельный разговор, он собирается поговорить с начальницей относительно моего увольнения из армии, чтобы я могла вместе с ним уехать домой. Пожалуйста, позволь мне выполнять свои обычные обязанности, пока я здесь. Это в какой-то мере облегчит, мне разлуку с вами. Мне ужасно не хочется уезжать, но отец настаивает. — Дженис вздохнула. — Я так рада его воскрешению из мертвых, что не в состоянии отказать ему в просьбе.

— Конечно, а как иначе, — заметила я. — Но если он считает магазин злачным местом, то как же он воспримет твою работу здесь сегодня вечером?

— Он ничего не имеет против, — проговорила она спокойно. — Сперва он сильно волновался, но когда комендант уверил его, что у нас будет охрана, он уже не возражал.

— Охрана? — повторила я испуганно. — Но именно этого я все время старалась избежать, Дженис. Нам не нужна охрана.

— А папочка думает, что она необходима, — неуверенно проговорила Дженис — Комендант заявил, что пытается добиться твоего согласия с самого открытия магазина, дескать, остается встретиться с нашей начальницей, где и будет настаивать на том, чтобы у нас была, охрана. Извини, Вики, что я сую свой нос в это дело — мне известно твое мнение на этот счет, — но какое все это имеет значение? Пускай коменданту спится спокойнее, зная, что здесь у нас стоят два военных полицейских, почему бы не доставить ему это небольшое удовольствие?

— Ты ничего не понимаешь, — сказала я, стараясь скрыть свое огорчение.

И я подумала уныло: ведь отчасти и моя вина в том, что у коменданта сложилось столь превратное представление. Он чувствовал себя ответственным за нашу безопасность, и, несомненно, вид скопившейся в магазине разношерстной публики укрепил его во мнении, что ситуация может легко выйти из-под контроля, если не принять мер. Но я также знала, что делиться с Дженис своими мыслями на этот счет совершенно бесполезно: она просто не поймет. Ведь она в отряде всего несколько недель.

Я всегда с большим уважением относилась к представителям военной полиции. Это был прекрасный коллектив, все как на подбор дисциплинированные, мужественные люди. Но, поработав во фронтовых частях, я знала, как обычно солдаты реагируют на их присутствие в тех местах, где солдаты предпочитают отдыхать и расслабляться. Обнаружив охрану в нашем магазине, большинство обитателей лагеря воспримут это как пощечину, как преднамеренное оскорбление, рассчитанное на то, чтобы возбудить всеобщее недовольство, как явную несправедливость. Эта мера была бы равносильна прикомандированию полицейского к деревенской таверне в Англии для защиты хозяина от постоянных клиентов, которые до тех пор считали его своим приятелем... Наши покупатели справедливо почувствуют себя обиженными и подумают, что это мы попросили защиты.

Встревоженная, я оставила Дженис за себя руководить новой сменой и поспешила в канцелярию коменданта лагеря, намереваясь уговорить его дать нам еще одну возможность самим справиться со своими проблемами. Шагая под еще довольно сильным дождем, я в уме подбирала доводы, которые следовало изложить коменданту, в глубине души я была уверена, что смогу отстоять нашу точку зрения и переубедить его. Но в канцелярии находился только его помощник, который, как всегда, перегруженный бумажной работой, сочувственно выслушал меня и пообещал передать мои слова коменданту.