Орхан Кемаль - Мошенник. Муртаза. Семьдесят вторая камера. Рассказы

— Значит, и мастера из прядильного там были?

— Так точно, мой господин! Они мне говорят: «Ты не имеешь права вмешиваться в наши дела!..» На фабрике совсем худо с дисциплиной, директор!

Директор наконец понял, отчего все недовольны Муртазой.

— Поздравляю тебя, Муртаза! Молодчина! Не ожидал! — произнес Кямуран-бей и пожал надзирателю руку.

Острый нос Муртазы покраснел, ноздри затрепетали.

— На службе от моего глаза ничего не скроется! Для меня все равны, и снисхождения ни к кому не позволю! — встав во фрунт, отрапортовал Муртаза.

Потом он долго, со всеми подробностями рассказывал, как, будучи участковым, ночью задержал вора, бросился на него, хоть тот и отстреливался из револьвера, вышиб из руки оружие…

— Ты меня поддержи и требуй тогда от меня порядка и службы.

— Вот тебе рука и моя поддержка, — торжественно произнес технический директор. — Никого не стесняйся, даю тебе широкие полномочия! И вот что… Не поручить ли тебе еще одно дело… Только не знаю, хватит ли у тебя времени?

— Какое дело?

— Командовать отрядом добровольцев нашей фабрики по военно-спортивной повинности.

Глаза Муртазы загорелись:

— Рад стараться, мой директор! Очень подходящее для меня дело.

— Не умаешься?

Муртаза расправил плечи, будто стряхнул с себя усталость бессонной ночи, и бодро ответил:

— Что значит умаяться? Я этого не признаю! У меня, мой директор, был дядя-колага. Он не терпел никакого послабления при исполнении служебных обязанностей. А почему? Потому что служба превыше чести нашей и совести!

— Он у тебя тоже кончил курсы? — спросил директор улыбаясь.

— Нет, не кончал, но за верную службу имел благодарности от высокого командования.

— Ну так что дядюшка твой, Муртаза-эфенди?

— Как считал дядя-колагасы, так и я считаю: служба — она превыше совести и чести! Все будет исполнено, мой директор. Я возьму командование отрядом и научу их дисциплине. Я вижу, как на парадах и демонстрациях ходят строем перед начальством. Стыдно смотреть! Разве это строй? Разве это шаг? Надо, чтоб нога печатала: трап-трап-трап!.. Чтоб начальство наше гордость испытывало, чтоб за выправку хвалило.

— Возьми двух рабочих, приведи спортивное помещение в порядок. Там сейчас грязь, все поржавело… Никто за этим не смотрит, ни у кого руки не доходят.

— Так точно, мой директор, не знают, что значит служба, потому что…

— Погоди. Заставь, чтобы все выгребли, вычистили, отдраили… На складе возьми наждаку.

— Все металлические части станут огнем гореть. На зависть всем соседям, которые на параде рядом маршируют.

— А ведь правда, до Дня освобождения [88] Здесь: День освобождения города Аданы от интервентов в годы национально-освободительной войны 1919–1922 гг., отмечаемый 5 января. еще много времени. Проведешь подготовку на стадионе.

— Есть провести подготовку! Совсем не умеют маршировать! Как положено шагать в строю?

И, отдавая сам себе команды, Муртаза стал демонстрировать строевые учения перед столом директора.

— Ра-ав-няйсь! Сми-и-рна! Ша-а-гом марш!

Чеканя шаг, надзиратель прошествовал строевым мимо директора и на ходу подал команду:

— Ра-а-внение напра-во! — повернул голову и отдал честь.

Не доходя до стены, скомандовал:

— Ро-та-а, стой! — и замер. — Кру-у-гом! Ша-а-гом марш!

Подойдя к столу технического директора, Муртаза дал новую команду:

— Ро-та-а, стой! Вольна-а!.. Вот так, мой директор! — сказал надзиратель, приняв стойку «вольно».

Директор не мог удержаться от смеха:

— Молодец! Герой! Даю тебе широкие полномочия!

— Так точно! Я подготовку прошел, курсы кончил.

Директор достал из стола ключи от спортивного помещения и передал их надзирателю.

— Вот, возьми ключи.

— Есть взять. Значит, мне с двумя рабочими?

— Да, двух хватит.

— Значит, навести блеск на каски и винтовки?

— В свободное время.

— Вывести людей на футбольное поле?

— Но повторяю: только в нерабочее время, в выходные дни. Помни, дело это не принудительное. Поэтому не заставляй. Кто захочет, тот пусть и участвует.

— Мы, мой директор, турки, а турки…

— Это все так. Но ты постарайся, чтоб добровольно, без принуждения.

— Наверняка на празднике и иностранцы будут.

— Конечно.

— Пусть увидят стальные руки наших храбрецов, наши твердые сердца!

— Конечно, конечно! Но ты все же…

— Пусть гордятся наши начальники, директор!

— Без принуждения, я тебе еще раз повторяю.

— Будь спокоен, директор.