Александра Маринина - Ад

— Так он что, головой тронулся? — озабоченно спросил Камень.

— Что ты, голова у него ясная, как в молодости была, — успокоил его Змей. — Никаких признаков старческого маразма. Но он действительно ослабел душой, это Люба верно подметила. Волнуется за всех, переживает, каждый день звонит Романовым по нескольку раз, интересуется, пришла ли Леля, пришел ли Коля, дома ли Родик, все ли здоровы. И это при том, что Люба раз в три дня ездит к отцу, покупает продукты, готовит еду, убирает квартиру. Николай Дмитриевич вбил себе в голову, что он уже совсем старый, ни в чем разобраться не может, все стало слишком сложным для него, он безнадежно отстал от жизни и уже никогда ее не догонит. Чуть что — на глазах слезы. Особенно когда Люба от него уезжает. Опять, говорит, доченька, уезжаешь, оставляешь меня одного, я буду скучать, я буду тосковать, приезжай быстрее снова. Ужас! У Любы чуть ли не инфаркт каждый раз случается — так ей его жалко. И сделать ничего нельзя, съезжаться и жить вместе старик категорически отказывается, здесь, говорит, мы с Зиночкой жили, здесь мама моя умерла, я из этой квартиры никуда не перееду. Вот и весь сказ.

— Упрямый, — констатировал Камень.

— Упертый, — поправил друга Змей. — Еще о ком спросишь?

— О, у меня вопросов много, — оживился Камень. — Я вот еще насчет Лели не все выяснил, на деда отвлекся.

— Ну, спрашивай.

— У нее кавалеры-то есть? Все-таки двадцатый год девчонке, пора уже эти самые крутить, шуры-муры.

— Ничего-то ты в нашей Леле не понимаешь, — удрученно произнес Змей. — Я тебе толкую, толкую — я ты все не усвоишь. Не нужны ей кавалеры.

— То есть как — не нужны? Так не бывает.

— Бывает.

— У нее что, эта самая, как ее, ориентация? — в ужасе спросил Камень.

— Дурак ты старый, — рассмеялся Змей. — Она по Вадиму сохнет.

— По какому Вадиму?

— Да все по тому же, с собакой. Собаки, правда, разные, сначала была Рада, но она умерла, и купили Карму, тоже овчарку. А Вадим все тот же. Вспомнил? Тебя еще, если я не ошибаюсь, Ворон слезно умолял правила нарушить и дать ему с Лелей познакомиться, когда на нее маньяк чуть не напал.

— Ох ты, господи! Неужели она до сих пор в него влюблена? — не поверил Камень. — Это ж сколько лет прошло!

— А тем, кто любит страдать, годы только в плюс идут. Чем дольше счастье не наступает — тем лучше, а то если оно наступит, так печалиться не о чем будет. Усек? Леля тайно любит Вадима и посвящает ему стихи на русском и английском языках, а также все помыслы и мечты. Вот так-то.

— А вообще мальчики на нее внимание обращают?

— Обращают, конечно, — кивнул Змей. — Она девочка симпатичная, даже почти что красивая, высокая, тоненькая, хрупкая такая, волосы густые, как у Любы, и вьются, как у Родислава, глаза большие, темно-серые, личико точеное.

— Красота! — мечтательно протянул Камень. — А почему ты говоришь, что она почти красивая? По-моему, то, что ты описал, очень даже красиво и без всяких «почти».

— Вот и видно, что ты мало человеков в своей каменной жизни видел, — покачал головой Змей. — Человека не черты лица украшают, не внешние атрибуты, а взгляд и выражение лица. Если человек все время страдает и выражает это всем своим обликом, то он мало кому покажется красивым. У Лели вид угрюмый, неприступный, плечи опущены, глаза в пол, да еще в шаль постоянно кутается. И говорит так тихо, монотонно, словно все кругом умерли. Ну какому молодому парню такое понравится?

— Но ты же сказал, что на нее мальчики внимание все-таки обращают, — заметил Камень.

— Ну а чего ж не обратить-то? Москвичка, из хорошей семьи, папа в МВД служит, полковник, квартира трехкомнатная на Юго-Западе — поди плохо. Иногородних-то студентов, желающих осесть в столице, пруд пруди, так что ухажеров у Лели хватает, только ей это все не нужно, она по Вадиму страдает.

— Чего ж она с ним никак не познакомится-то! — воскликнул Камень. — Ведь столько лет в одном доме живут, в одном подъезде, возможностей наверняка было навалом.

— Слушай, друг, ты совсем тупой или прикидываешься? — рассердился Змей. — Я ж тебе объясняю: Леле нужно страдать, и она никогда не сделает ничего такого, что могло бы эти страдания прекратить.

— Ладно, не пыли, все я понял, — проворчал Камень. — А что с Родиславом?

— А что с ним? — удивился Змей. — С ним все прекрасно, его постоянно повышают по службе, он уже начальник отдела, вон в Испанию с группой руководителей отправился.

— Но у него же была проблема… деликатная, — смущенно пояснил Камень.