Ю Мири - Золотая лихорадка

Подросток, Кёко и Ёко перебрались в тень под деревья.

— Неужели у этих двоих нет никаких печалей… — сказала Ёко, которая прислонилась спиной к стволу сакуры и закрыла глаза. Дурацкое времяпрепровождение… Когда Кёко её позвала, она согласилась составить компанию только потому, что ей нечем было заняться, но если подумать хорошенько, то ей, может, и впредь будет нечем заняться, до скончания века. Она снялась в нескольких второстепенных ролях в телесериалах — это ненамного лучше, чем сниматься в массовых сценах, ещё она была главной героиней двух порнофильмов, но больше никто не обращал на неё внимания. Агентство перестало даже извещать её о текущих кинопробах, решив, видно, что всё равно её никуда не возьмут. Придётся где-то подрабатывать или устроиться в телефонный клуб [10] Телефонные клубы тэрэкура возникли в Японии в середине 80-х гг. В клубе за плату предоставляют клиентам-мужчинам индивидуальные кабинки с телефонным аппаратом, на который звонят женщины — как обычные домохозяйки, студентки и пр., так и нанятые клубом сотрудницы, получающие поминутную оплату за каждый звонок. Телефонными клубами мужчины и женщины пользуются для поиска сексуального партнёра. … «И зачем только люди живут?» — Ёко невольно рассмеялась над тем, что задала себе столь великий вопрос.

— Что случилось? — обернулась к ней Кёко.

— Да так, ничего особенного.

Ёко снова прикрыла глаза и стала прислушиваться к радостным крикам детей на горке. Трудно даже представить себе, сколько времени и сил люди тратят, убегая от пустоты и строя разного рода замки, в которых можно было бы от неё укрыться. Семья, школа, работа — всё пустое…

Наверное, у человека нет другого выбора, как всю жизнь, до последнего вздоха, трепетать от ужаса перед бескрайним Ничто и перед отзывающимся в груди эхом пустоты, которое оно шлёт, точно проклятие. Ёко впервые осознала, что и камни, из которых сложены египетские пирамиды, тесала и водружала один на другой сила сопротивления небытию. Когда она открыла глаза, даже дети, которые до этого мгновения казались ей весёлыми, теперь выглядели мечущимися в отчаянной попытке избавиться от скуки. Тоже ведь — изо всех сил стараются… Она невольно пробормотала это вслух, и её переспросили:

— Что-что?

— Нет, ничего, — отозвалась Ёко и посмотрела на подростка: — Так шеф, ты говоришь, в Корее?

— Ну да. — Подросток поднялся и пошёл по направлению к горке.

— Хорошо, что шеф позволил, чтобы ты помогала по хозяйству, правда, Кёко?

— Ага. Но, может, он ещё не говорил отцу.

— Бред! Ведь он вернётся — и ты будешь уволена.

— Ну и пусть. Он говорит, что отец редко бывает дома, якобы живёт в квартире у какой-то своей любовницы.

От отца Ёко знала, что Хидэтомо никогда не остаётся на ночь у любовницы, опасаясь принуждения к женитьбе и того, что это увеличит сумму отступных при расставании. Ей припомнились слухи о том, что Хидэтомо, желая провести с женщиной всю ночь, всегда пользуется гостиницами. Если это правда, зачем подросток соврал Кёко? Ёко не спускала с него глаз, в то время как он, стоя возле горки, что-то говорил Коки. Неужели ему так необходимо присутствие Кёко в доме, что он пошёл на обман, который легко раскроется?

— Вы с ним уже?..

— Ещё нет. — Смущённо улыбнувшись, Кёко легонько шлёпнула подругу по плечу.

И зачем она вообще с ним связалась? Неужели чтобы «влезть в яшмовый паланкин», выйти замуж за богатство? Ёко украдкой посмотрела на профиль Кёко, с её рассеянной улыбкой благовоспитанной барышни из хорошей семьи, — как будто её вовсе не тяготил груз пережитого, а ведь помучиться ей пришлось так, что и представить трудно. Потом она перевела взгляд на подростка, который шагал по направлению к ним: залитый солнечными лучами с головы до ног, он всё равно производил впечатление человека, окутанного тенью. А может, эти двое тем и схожи, что на дне души они носят тёмное болото, куда не проникают солнечные лучи, и, чтобы это утаить, идут по жизни с безмятежным видом?

— Говорят, что им хочется ещё немного покататься. — Он опустился на то же место, где сидел до сих пор.

— Так когда шеф вернётся из Кореи? — Ёко поднялась на ноги и потянулась.

— Наверное, дня через два или три, так я думаю. Но точно не знаю. Интересно, если будет настоящий экономический спад, нечего будет есть и люди перестанут ходить в зоопарк, тогда здешних животных съедят?

— Фу, гадость, неужели ты смотрел на зверей и всё время об этом думал? — Ёко перевела взгляд с лица подростка, так резко поменявшего тему, на Кёко.