Адам Джонсон - Сын повелителя сирот

Сан Мун опустилась на колени перед Командиром Га и приступила к японской чайной церемонии. Вытащив чай из ольховой коробки и заварив его в бронзовой чаше, она сказала, указывая на поднос, чашки, мешалку и большую ложку для чая:

– Эти вещи…, не обманывайся на их счет. Они не настоящие. Это просто реквизит из моего прошлого фильма «Женщина для утех». Печально, но премьера так и не состоялась. – Она мешала чай так, чтобы в бамбуковой чашке он двигался по часовой стрелке. – В фильме я должна была подать послеобеденный чай японскому офицеру, который после этого заставлял меня заниматься их делами весь остаток вечера.

– И я в этой истории оккупант? – спросил он.

Она медленно повернула его чашку в руках, дожидаясь, чтобы чай как следует заварился. Прежде чем подать ему чай, она подула на него, отчего поверхность его покрылась рябью. Широкая нижняя часть ее чосонота, переливаясь, расстелилась вокруг нее. Она протянула ему чай, а затем поклонилась до самого пола так, что стали видны очертания ее фигуры.

Прижавшись щекой к деревянному полу, она сказала:

– Это было всего лишь кино.

Пока Сан Мун приводила в порядок его самую нарядную форму, Га пил чай и слушал. Выходившие на запад окна в свете фонарей с боковых дорожек создавали иллюзию того, что он мог видеть весь путь в Нампхо и на Корейский залив. Мелодия в исполнении детей звучала изысканно и ясно, и даже неверно взятые ими ноты придавали музыке приятную спонтанность. Сан Мун одела его, а затем прикрепила к мундиру подобающие такому случаю медали.

– Вот эту, – сказала она. – Вручал сам Великий Руководитель.

– За что?

Она пожала плечами.

– Прикрепи ее вверху, – попросил он.

Она подняла брови, услышав его мудрое высказывание, и подчинилась ему.

Ее красота и внимание к нему отвлекали его. Он забыл, кем был и в какой ситуации находился.

– Как ты думаешь, – спросил он, – я смелый и неизвестный?

Она застегнула нагрудный карман на его мундире и затянула галстук.

– Я не знаю, – ответила она, – друг ты моему мужу или враг. Но ты мужчина, и ты должен пообещать мне, что будешь защищать моих детей. То, что сегодня едва не случилось, не должно повториться.

Он указал на большую медаль, которую она не приколола к его мундиру. Это была рубиновая звезда на фоне золотого пламени Чучхе.

– А за что дали ту медаль? – спросил он.

– Пожалуйста, – попросила она. – Просто пообещай мне.

Он кивнул, неотрывно глядя ей в глаза.

– Ту медаль дали за победу над Кимурой в Японии, – объяснила она. – Хотя на самом деле за то, что он потом не отступился от меня. Медаль просто шла в комплекте.

– В каком комплекте?

– С этим домом, – ответила она. – Твоим назначением и прочими вещами.

– Отступился? Но кто оставил бы тебя?

– Хороший вопрос, – усмехнулась она. – Но в то время моя рука еще не принадлежала Командиру Га.

– Итак, я одержал победу над Кимурой, да? Давай, прикрепи эту медаль.

– Нет, – отказалась она.

Га кивнул, доверяя ее суждению.

– Мне взять с собой револьвер? – спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

Перед уходом они остановились, разглядывая лежавший под стеклом и освещенный точечной лампой Золотой пояс. Он был расположен так, что сразу же бросался в глаза всем, кто входил в дом.

– Мой муж…, – начала Сан Мун, но замолчала.

В машине у нее поднялось настроение. Солнце садилось, но небо по-прежнему оставалось бледно-голубым. Га водил только грузовики на военной службе, но смог приноровиться, несмотря на то, что двигатель «Мерседеса» слегка заклинивал маленькую коробку передач «Лады». Тем не менее отделка салона была прекрасна – приборная панель махагонового цвета и перламутровые приборы. Сначала Сан Мун пожелала ехать на заднем сиденьи, но он уговорил ее сесть впереди, сказав, что в Америке женщины ездят в авто рядом со своими мужчинами.

– Тебе нравится этот «Мустанг»? – спросил он у нее. – Американцы делают самые лучшие машины. А эта пользуется там глубоким уважением.

– Я знаю эту машину, – сказала она. – Я уже ездила на ней.

– Вряд ли, – усомнился Га. – Они медленно спускались с горы, но все же обгоняли облако пыли позади них.

– Это, без сомнения, единственный «Мустанг» в Пхеньяне. Великий Руководитель сделал его по спецзаказу, чтобы уязвить американцев, показав им, что мы тоже можем делать такие же машины, но только лучше и мощнее.

Сан Мун пощупала обивку и посмотрелась в зеркало.