Жан-Луи Кюртис - Парадный этаж

— Так оно и есть, дорогой. Все эти современные свободные молодые женщины — охотницы. А Нино — высокосортная дичь. Но кто же выйдет замуж, скажем, за фазана?

— И тем не менее его всё же любили. Вспомни, два года назад юная принчипесса…

— Да, то был сказочный случай. Она очень привязалась к нему. Если бы он сумел проявить себя немного более неприступным, она наверняка вышла бы за него замуж. Но бедный Нино — и неприступен?.. Месяц или два они нежно любили друг друга в Сен-Морице, а потом малютка весьма благоразумно вернулась к своей семье, оставив Нино на попечение какой-то немецкой баронессы. Я знаю все. Эти создания циничны до крайности. Когда любовники им надоедают, они передают их другим.

Перси уже был наслышан об оказии с принчипессой и про себя думал, что, право, Лавиния начинает повторяться, но ведь таковы были почти все богатые бездельники, которые поверяли ему свои тайны: из года в год неустанно повторяли они одни и те же истории. Что ж, приходилось смиряться…

— Ты рисуешь предо мною просто ужасающую картину современного общества…

— Можно подумать, что ты знаешь его хуже, чем я. Не прикидывайся, будто ты явился из прошлого века, Перси.

(О, вот это уже нечто новенькое!..)

— И все же рост всеобщей распущенности… — начал было он.

— Послушай-ка, прибереги эту жвачку для своих старых дам.

— Для каких старых дам, ради Христа?

— Для богатых девяностолетних вдов, с которыми, ты обожаешь пить чай.

— Ты не поверишь, Лавиния: среди них есть несколько весьма бойких дамочек.

— Охотно верю. Но они притворяются добродетельными, не правда ли?

Перси сощурил глаза, словно старый язвительный фавн, и вдруг проговорил нежным голосом:

— Все мы таковы, дорогая! Чем ближе старость, тем больше все мы притворяемся добродетельными!

Почти неуловимое движение ноздрей и губ — только натренированный глаз Перси мог заметить это — было единственным признаком того, что дерзость не ускользнула от Лавинии. Перси не сомневался, что возмездие не заставит себя ждать, но он был закален в схватках: завуалированный обмен колкостями стал привычкой почти такой же старой, как и их дружба; впрочем, это придавало ей своего рода пикантность. Ничто так не оживляет беседу, как изящный словесный турнир.

— Одним словом, — вернулась к прежней теме Лавиния, — еще неделю назад, до этой ниспосланной нам Провидением встречи с мисс Констанцией Сарджент из Питтсбурга, наши дела были крайне плачевны.

— Но где же они познакомились?

— Проще простого: в американском посольстве в Риме.

По словам Нино (но милый мальчик, если верить Лавинии, никогда не мог толком ни разобраться, ни рассказать, что приключилось с ним интересного), так вот, по его словам, мисс Сарджент сразу же выделила его, даже можно сказать выбрала, из присутствовавших молодых людей — а один бог знает, какие все они были красивые, титулованные и богатые; но ей явно чем-то приглянулся Нино. По счастливой случайности, за столом они оказались рядом. Они беседовали, как уверяет Нино, «обо всем», главным образом о политике. Положение в мире тревожило мисс Сарджент. Она была озабочена событиями на Кипре. Мысль об Израиле доставляла ей страдание. Ее сердце обливалось кровью, когда она думала о палестинцах. Что же касается Китая…

Тут Перси прервал свою приятельницу:

— Послушай, что за странный разговор между молодыми людьми, которые встретились на званом обеде!.. В наше время мы болтали обо всем, кроме политики, конечно. Мы с упоением сплетничали, словно прислуга на заднем дворе, об интимной жизни наших друзей, обо всем на свете, и как нам было весело!..

— Да, в наше время. Но мы были сама фривольность, мы — наследники ревущих двадцатых годов… Как все изменилось! Отбушевала война. И сегодня у молодежи излюбленный предмет разговора — политика. Ничто не интересует их так, как История.

— Полно, Лавиния, не пытайся убедить меня, что Нино…

— И тем не менее, каким бы невероятным это ни казалось, все так и было… Во всяком случае, он сумел поддержать разговор с мисс Сарджент.

— А ты не боишься, что эта самая мисс Сарджент — одна из тех ужасных нынешних зануд — ведь университеты поставляют их в изобилии, — у которых на языке лишь одно слово: «освобождение»?

— Мне кажется, Нино так не думает.

— Но в ней хотя бы есть шик? Сомнительно, чтобы он был у девицы, которая терзается из-за социальных бедствий.

— Шик? Нино сказал, что она выглядит даже чуточку старомодной. Представляешь себе!.. О лучшем мы и мечтать не смели!