Март Кивастик - Автопортрет с женой и лошадью

— Ну что, двинулись? — спросил Пеэтер у лошади.

Пилле никак не отреагировала, продолжая тереться ухом об ногу. Пеэтер раздавил каблуком окурок и затянул подпругу. Затем влез на сруб, а оттуда в седло. Так проще. Чего тут пыхтеть, среди полей, когда можно забраться потихоньку в седло подобно инвалиду, так, чтобы лошадь не сильно нервничала из-за твоих манипуляций. Они направились обратно в конюшню.

Вечером Пеэтер опять лежал, уставившись в потолок. Сна не было. Жена с подушкой в руках стояла в дверях и пристально вглядывалась в Пеэтера.

— Я опять ворочаюсь, — сказал Пеэтер.

Ничего не ответив, жена повернулась спиной и собралась выйти из комнаты.

— Тебе действительно по барабану? — окликнул ее Пеэтер.

— Не по барабану, но я хочу спать, — ответила жена и все-таки ушла.

Вероятно, они когда-то действительно любили друг друга. Или так казалось со стороны. Спать ей хочется, хотя и не по барабану. Не верю. Это пустая отговорка. Те, кому все по барабану и спят лучше. Хорошо, что у него есть лошадь, можно поговорить с ней. Но лошадь тоже отнимают. Где же справедливость? Чтобы была надежда, каждому человеку нужна хотя бы одна лошадь, так как если рассчитывать только на жену, то при своих надеждах можешь и остаться. Вот поэтому и разводятся, иногда с четырьмя женами подряд, и все равно не находят того, что нужно, потому что все они очень крепко спят. Не по барабану, но хочется спать! Сон превыше всего. Пеэтер обнял подушку, повернулся на бок и зажмурился. Перед глазами возникла жена. Непрошено, словно кошмар. Эта его равнодушная и сонная жена. Пеэтер вскочил, нашарил в темноте только один тапок и пошлепал в большую комнату к жене. Заговорил боязливо, будто был в чем-то виноват.

— Не могу уснуть, — прошептал Пеэтер.

— Хочешь, я вернусь в кровать? — спросила жена.

— Да.

— Но думать будешь обо мне, не о лошади.

— Хорошо, — через силу сказал Пеэтер. Врать ему не хотелось.

— Если ты начнешь ворочаться.

— Не буду, честное слово. Настроение отвратительное, погано себя чувствую!

— Ладно, иду. Честно, я ведь тоже устала.

— Знаю, знаю.

Жене было не до шуток. На часах три ночи. К восьми ей на работу. Невыспавшаяся, она бывала злой, раздражительной и нехорошей. И во всем был виноват Пеэтер. Он улегся, сложил руки на груди, как раньше требовали в детском саду, закрыл глаза и стал гнать от себя все мысли о любых лошадях. Так он боролся до утра. Спал или не спал, не имел представления. Ночь как-то прошла. Подумать только, сколько таких ночей еще впереди. Жизнь все же страшно выматывающая штука.

Секретарша, маленькая злобная Анника, была чуть любезнее, чем в прошлый раз. Интересно, с чего бы? Пеэтер навострил уши, появился проблеск надежды. Поначалу сильно надеяться опасно. Пусть сперва будет крошечная надежда, а потом, если возникнет причина, она перерастет в большую, потом разрастется еще. Пеэтер бросил пальто на вешалку и встал в ожидании новостей.

— Я все надеялась, а вдруг мы как-нибудь выкарабкаемся, но теперь ясно, что мы на дне. Как в игре в морской бой. Но это даже лучше, ясность, по крайней мере, — сказала секретарша. — Я ищу другую работу. Собственно, я вынуждена ее искать. Что ты будешь делать, Пеэтер, у тебя оставалась какая-то там лошадь, а…?

Надежда погасла. Какая-то там лошадь? Так и сказала. Понятное дело, что не стоило на работе болтать о лошади. Секретарши и прочие работники сразу стали подсчитывать, сколько она пожирает, сколько ест он сам. И всякая человечность испаряется. Остается зависть в чистом виде. У тебя может быть собака, кошек сколько угодно, а вот лошадь — это уже излишество. Для, так сказать, усредненной Анники.

— Да, оставалась. И пока что есть.

— Она ведь тоже кушать хочет, да?

Сегодня Анника была какой-то более добросердечной. Не подковыривает его, а явно сочувствует. Интересуется судьбой лошади. Пеэтер смягчился. У Анники дома были дети и муж, который изредка встречал ее после работы. У мужа, вроде, есть еще вторая жена, но Анника не подает виду, хотя все кругом знают об этом. И у той, другой Анники тоже двое детей. Анника и вторая жена рожают попеременно, потому, как ни одна не собирается уступать. Обе надеются победить. Но не тут то было, недавно родился ребенок у другой. Сейчас Анника наверняка беременна. Скоро родит маленького жеребенка, назовет по первой букве папиного имени. К примеру, если он Прийт, то на «п».

— Проклятье! — в сердцах выпалил Пеэтер.

— Что такое?

— Видишь ли, Анника, эта лошадь у меня с детства. Я имею в виду, с ее детства. Я почти что видел, как она родилась. Ноги у нее кривые-кривые были, потом выпрямились. Я еще удивлялся, как такие могут выпрямиться. А вот гляди-ка.