Отохико Кага - Приговор

— Позвольте задать вам вопрос. Можете ли вы привести хоть одно доказательство того, что тюремные врачи являются истязателями, мучителями и отбросами общества?

— Да этих доказательств полным-полно, — заявила девица. — Мы имеем информацию от многих наших товарищей, томящихся в застенке. А вы кто?

— Может, сначала вы сами представитесь?

— Не стану я называть своё имя.

— Тогда и я не стану.

Пока они препирались, несколько студентов в касках поспешили на помощь девице, и один из них оттолкнул молодого врача от микрофона. Тот пролетел вперёд по проходу и с трудом удержался на ногах. Остановился он как раз у того ряда, где сидела безуспешно пытавшаяся покинуть зал двоица — старик и мужчина в белом халате с зачёсанными назад волосами, — и они, обернувшись, посмотрели на него с сочувствием. С того момента, как в зал вломились студенты, зал словно окаменел, все сидели молча, опустив глаза и с опаской следили за тем, как развиваются события.

— Уберите от него руки, — приказал с кафедры вожак. — Простите, доктор, молодые люди не должны были вести себя так грубо. Сейчас вы получите ответ на ваш вопрос. Ну, давай, да поконкретнее.

Девица кивнула и, вытащив из кармана блокнот, принялась читать:

— Вот вам и поконкретнее. Пункт первый. 10 июня прошлого года ночью у товарища Коно вдруг начались боли в животе и он потребовал, чтобы вызвали врача. Однако надзиратель без всяких на то оснований велел ему ждать до утра. Только после третьего требования был вызван дежурный врач. Первый укол не возымел никакого действия, товарищ Коно потребовал, чтобы сделали ещё один, но боли не прекратились и после него, только на третий раз врачу удалось снять боль. В течение двух последующих дней Коно ощущал сонливость, тело было словно ватное, он снова обратился за врачебной помощью, и ему сказали, что сонливость вызвана, скорее всего, действием введённого ему наркотика, который называется «описко». На вопрос — вреден ли этот наркотик, ему ответили, что от однократного приёма никакого вреда не будет. Отсюда следует: первое — из-за неопытности тюремного врача обезболивающее средство, введённое дважды, не возымело никакого действия; второе — заключённому, без его ведома и согласия, ввели наркотик, в результате чего он два дня находился в сонном состоянии и испытывал сильный упадок сил. Несмотря на то, что вред наркотика для организма очевиден, врач дал по этому поводу лживое и ошибочное объяснение. Пункт второй. 13 декабря прошлого года товарищ Коно за нарушение распорядка был подвергнут наказанию, а именно помещён в дисциплинарный изолятор на пятнадцать суток. Он был вынужден целый день находиться в неотапливаемом помещении даже без матраса, его лишили права на свидания, запретили читать, писать, слушать радио, лежать, заниматься спортом. На третий день товарищ Коно стал жаловаться на холод, слабость и боль в мышцах, но под тем предлогом, что он отбывает наказание, ему отказали в медицинской помощи. Когда он выразил протест, заявив, что лишение возможности заниматься спортом неправомерно, ибо противоречит Правилам внутреннего распорядка, в которых сказано: «Занятия спортом важны для поддержания здоровья заключённого», надзиратель не стал его слушать, и лишь через неделю к нему наконец вызвали врача, но тот не только не смог предложить никаких мер по улучшению безобразных условий его содержания, но дал ложное заключение о том, что якобы «состояние заключённого Коно вполне удовлетворительно». Совершенно очевидно, что тюремные врачи, которые таким образом участвуют в издевательствах и притеснениях заключённых, не способны выполнять свой врачебный долг. Думаю, этого вполне достаточно, чтобы считать тюремных врачей отбросами общества, которые не имеют права на существование. Да примеров можно привести сколько угодно. Пункт третий…

— Постойте-ка, — прервал её молодой врач. Он легко взбежал на сцену и приблизился к микрофону. Студенты подались назад, и он стал рядом с доцентом Офурубой. — Я только что сказал, что не стану называть своего имени, но теперь я предпочту представиться. Я тюремный врач, тот самый врач, которых вы тут пытались смешать с грязью. Сразу оговорюсь: мне не приходилось осматривать Симпэя Коно, поэтому я не знаю, имели ли в действительности место те факты, которые вы здесь изложили. Однако, как лицо причастное, должен признаться, что в современной тюрьме такое действительно возможно.

Студенты, оживившись, зааплодировали. «Давай-давай!» — прокатилось по залу.