Дидье Ковеларт - Принцип Полины

— С ума сойти, как она на вас запала, — сухо заметила Анна-Лора.

Это не была ревность, ей просто надоело: мадам Вуазен звонила по три раза на дню, чтобы обговорить условия моей поездки, передать формальности, соблюдения которых требовала тюремная администрация, и дополнить мою биографию.

Эта последняя просьба стала для меня проблемой. Что добавить к трем строчкам, напечатанным на задней обложке книги, под анонсом?

«Куинси Фарриоль, 21 год, родился в Тионвилле (Мозель), холост, живет в Париже и работает в сфере недвижимости». «Дополнить мою биографию» значило бы уточнить, что по роду занятий я настилаю ковровые покрытия, а обнародовать эти подробности мне совсем не хотелось. Тем более если эта владелица книжного магазина и впрямь имеет на меня определенные виды.

В пустом вагоне, увозившем меня к ней, рассеянно глядя на зимний пейзаж, я невольно представлял ее себе белокурой и налитой, столь же желанной, сколь и недоступной. Молодой вдовой, к примеру, спроецировавшей на себя ярко выраженную сексуальную неутоленность, исходившую от моего романа. Да, она, должно быть, почувствовала между строк эту откровенно автобиографическую обделенность, в которой факт публикации — эта наконец-то осуществившаяся неотвязная мечта, с самого детства отравлявшая мне все прелести обыденной жизни, — ровным счетом ничего не изменил.

«Хорошо быть писателем — девушки так и падают», — говорили мне в «Клиши-Палас». Как же. До сих пор мне в руки упала только одна мертвецки пьяная фотографиня на Книжной ярмарке в Бриве. Подцепить такую можно было только в темноте, что я и сделал под древними шарами-стробоскопами в «Кардинале», китчевом клубе в стиле семидесятых, где проходил банкет по случаю закрытия ярмарки. Пятьдесят лет и все зубы свои. Из тех, что спрашивают между двумя отсосами:

— А почему ты не печатаешься в «Галлимаре»? Это куда круче.

Я ответил, что мне там отказали. Она сказала «ага», снова взялась было за дело, но передумала:

— Извини, совсем забыла позвонить Флоранс.

Пока она болтала с подружкой, я уснул, а когда проснулся в полдень, на одеяле белел самоклеящийся листочек с телефоном Антуана Халлимара и подчеркнутой припиской: «От меня». Поскольку она не подписалась, а имени ее я не знал, эпизод для упомянутого издателя последствий не имел.

Вот к чему сводилось единственное мало-мальски яркое событие моей юной литературной карьеры. Дополнять им свою биографию для достопочтенной мадам Вуазен я не счел необходимым.

Снег повалил где-то у Макона. Когда я делал пересадку в Бург-ан-Бресс, насыпало уже добрых десять сантиметров. Поезд еле полз, и через два часа я прибыл на вокзал Сен-Пьер-дез-Альп с опозданием на пятьдесят три минуты. Выходя из вагона, я пощупал в кармане пачку презервативов, которыми запасся из суеверия. Уж какие можем, такие и имеем талисманы.

На пустом, занесенном снегом перроне стояла старая дама в пуховике, под зонтом.

— Жанна Вуазен, добрый день. Идемте скорее, у нас очень жесткий график. Ныряйте сюда.

Проглотив разочарование, я пригнулся, чтобы пристроиться рядом с мадам Вуазен, росту в которой было метр пятьдесят. Спицы зонта норовили воткнуться мне в ухо, а ее седые пряди, выбившиеся из-под колпачка гномика, щекотали шею. Она бодро маршировала в валенках из козьей шерсти, а я хлюпал купленными на распродаже мокасинами и с трудом подлаживался под ее шаг альпийского стрелка.

— Приехали бы вы три дня назад, было дивное солнце, — сказала она с укоризной.

Я с покаянным видом ответил, что мне жаль.

— Как бы то ни было, я уже продала сорок семь экземпляров, и это только начало. Поздравляю с победой.

— Спасибо.

— Я тут ни при чем, я только отобрала вас из пятнадцати кандидатур, голосовали заключенные. Они сами объяснят вам свой выбор.

Предупреждаю, вы стали местной знаменитостью, здесь только о вас и говорят.

Не замедляя шага, она достала из кармана страницу «Эко дез Альп», где красовались моя физиономия и моя премия, размерами превосходившие логотип Генерального совета.

— Осторожно, гололед. Я думала, не приехать ли на машине, но движение везде одностороннее, да еще снегопад, пешком будет быстрее.

Туман и снег придавали некоторую таинственность сонному городку в горной долине. Я изо всех сил настраивался на позитив: если судить по первому впечатлению, меня мог ожидать только приятный сюрприз. Как в Паньи-сюр-Мозель, где организатор фестиваля понял мою книгу лучше, чем родная мать. Да еще и на похороны моей матери он приехал.