Джойс Оутс - Делай со мной что захочешь

Он подумал было пойти выпить, но вдруг почувствовал страшную слабость в ногах. Во всем теле у него была слабость. Он подошел к концу, к концу своей жизни. Револьвер по-прежнему лежал у него в кармане, и он чувствовал, как оружие тянет его тело вниз, лишает равновесия. Что будет, что поджидает его?.. Он чувствовал удовлетворение совершенным: запечатал конверт и опустил в почтовый ящик — приятное чувство. Однако это ведь значило, что он как бы подвел под своей жизнью черту, и тем не менее… тем не менее он по-прежнему стоит тут, стараясь как-то прояснить мысли.

Немного дальше по этой же улице есть винная лавка. Он перешел через мостовую и направился к ней, а там купил бутылку джина; отсчитывая монеты, он заметил, что денег у него осталось немного. Это взволновало его, потому что тоже кое-что означало… Что делать, когда кончаются деньги? От волнения закружилась голова, потом появился страх. Хоть он и не был пьян или даже навеселе, он налетел на дверь, и продавец спросил его что-то… несколько слов, что-то… но Лео сделал вид, будто не слышал, и исчез за дверью.

Медленно шагая, он вернулся в парк. Ему совсем не нравился этот парк, но улица упиралась в парк, а его несло в этом направлении, во всяком случае, там вполне можно посидеть и прикинуть, что к чему. Он отвинтил головку на бутылке с джином и отхлебнул немножко, стараясь не высовывать ее из бумажного пакета. Бумага сильно шуршала. Но он сидел один на скамье, и никто, казалось, не смотрел на него. По пруду медленно плавало великое множество уток. Были тут и белые утки, и кряквы: самцы с красивыми гладкими головками и коричнево-зеленым оперением в изящных пятнышках; самки же — бурые и очень заурядные. Пока Jleo смотрел на них, один из самцов вдруг клюнул самку, но она стремительно поплыла прочь. Утки чертили круги по воде — медленно, а порой стремительно, ловко. Туда-сюда… один круг, другой круг… в ту сторону и в эту, и вокруг заросшего кустами островка, и снова назад и… И когда он просидел так с полчаса, бумажный пакет вроде бы уже перестал шуршать.

…Что делать, когда кончаются деньги?., а когда кончается счастье?., а когда мужской силе приходит конец?.. Лео знал, что рано или поздно бесстрастно примет решение, потому что у него не осталось страстей. Он не будет думать о своей дочери или о своей жене. Он не позволит Ардис открыть ту дверцу, которую он накрепко запер у себя в мозгу, и войти… стуча каблучками… Нет, только не это. Нет. Больше — нет. Он человек конченый, он устал, у него нет желания жить, как положено мужчине. Отцовству его пришел конец, ему как мужчине пришел конец, и…

Был такой период в его жизни, когда он был — он это понимал — преуспевающим американским гражданином, имел почтенную профессию. Он много достиг и может не стыдиться. Но все это позади. Сейчас он должен смотреть на того человека, того Лео Росса, без эмоций, оценивая его как бы со стороны… совсем так, как он смотрит на людей, прогуливающихся по парку, подходящих к пруду и бросающих кусочки хлеба уткам и гусям, — хорошо одетые люди, по всей вероятности, туристы, вид у них преуспевающий и здоровый, и все они чужие ему. Вот таким же был для него и Лео Росс, который жил в Питтсбурге и в 1939 году женился на женщине по имени Ардис Картер. Все это действительно не имеет значения. Не имеет значения. И подобно тому, как не желал он зла этим туристам, так не желал он зла и Лео Россу, однако его по-прежнему волновала, возбуждала самая мысль…

Не думай о ней.

Итак, он никогда больше не будет о ней думать.

Последний глоток джина он сделал без всякого удовольствия — совсем не почувствовал вкуса, — проглотил как воду и продолжал сидеть, застывший, мертвый. Он подумал: «Я что — уже умер?» Словно бы ему не принадлежащая, безликая, омертвелая часть его души одержала верх, и сейчас ему остается лишь завершить… Он пошарил в кармане и нащупал револьвер. Да, хорошо. Он понимал, что нельзя его вытаскивать — кто-то ведь может наблюдать за ним, — но он заглянул к себе в карман и увидел его. Это был револьвер марки «смит-и-вессон», тридцать восьмого калибра, негодный для больших расстояний, — это Лео знал, — но ему и не нужно большое расстояние.

Он нетвердо поднялся на ноги. Его слегка подташнивало, но он был как деревянный, и потому едва ли его сейчас вырвет. Начало темнеть — значит, день подходит к концу. Лео положил мятый бумажный пакет с бутылкой в переполненный мусорный бачок, но она тут же вывалилась, и ему пришлось, тяжело отдуваясь, нагнуться, поднять ее и снова засунуть поглубже в мусор. В своей прежней жизни он был человек аккуратный.