Дэвид Уоллес - Октет

Все это приводит к серьезной (и ужасно затратной по времени) головоломке. Теперь у вас на руках не только лишь половина октета, который вы изначально задумали — к тому же, если честно, шаткая и неидеальная половина {8}— но также проблема безотлагательного и обязательного способа соединить части в единое октоплицированное целое, как вы рисовали себе в воображении изначально, целое, которое будет мягко допрашивать читателя по поводу изменчивой, но все же единой проблемы, что очевидные и, честно сказать, нетонкие «?» в конце каждой викторины — словно вопросы сами собой сошлись в органическом контексте большего целого — и будут пальпировать. Это странная недвусмысленная безотлагательность может показаться бессмысленной, но для вас она имеет смысл и кажется… ну, опять же, безотлагательной и стоящей риска первого впечатления пустого формального упражненчества или псевдо-мета-художественного трюкачества в нетрадиционной Викториновой по стилю структуре текстов. Вы делали ставку на то, что странная первостепеннейшая безотлагательность органически единого целого октетского дважды дважды два текстов (которые вы себе представляли как манихейскую дуальность, возведенную до триединой мощи своего рода гегельянского синтеза относительно вопросов, которые и персонажи, и читатели должны «решить») смягчит начальную видимость постумной мета-формальной фигни и в конце концов (надеетесь вы) поставит под вопрос начальное желание читателя отделаться от текстов как от «пустых формальных упражнений» только на основе схожих формальных черт, заставив читателя увидеть, что подобное отделывание будет основано на таких же формальных представлениях, в которых он (как минимум первоначально) собирался обвинить октет.

Да только — и вот она, головоломка — хоть вы и выкинули и переписали и перевставили {9}тексты ныне квартета почти из одной лишь заботы об органическом единстве и его коммуникативной безотлагательности, вы теперь совсем не уверены, что у кого-нибудь возникнет хотя бы отдаленнейшее представление, как четыре текста октета {10}«сошлись сами» или «имеют что-то общее», т. е. как они составляют bona fide [10]единый «цикл», чья безотлагательность транслирует сумму безотлагательностей отдельных составляющих его частей. Таким образом, вы попадаете в неудачную позицию, где пытаетесь «объективно» прочесть полуквартет и понять, будет ли странная обтекаемая безотлагательность, которую вы чувствуете в и между выжившими текстами, чувствибельной или хотя бы различимой для кого-то еще, а именно для полного незнакомца, который, вероятно, сидит после долгого трудового дня и пытается расслабиться с этим художественным «Октетом» {11}. И, как писатель, вы знаете, что загнали себя в чрезвычайно неудобный угол. Существуют правильные и плодотворные способы «сопереживать» с читателем, но в их число не входит представлять читателем себя; на самом деле это даже угрожающе близко к пугающей ловушке предугадывания, «понравится» ли читателю то, над чем вы работаете, а и вы, и пара других ваших знакомых писателей знаете, что нет скорейшего способа измучиться и убить всякую человечность в том, над чем вы работаете, чем просчитывать наперед, будет ли это кому-то «нравиться». Смерти подобно. Лучшей аналогией будет: Представьте, что пришли на вечеринку, где мало кого знаете, а потом, возвращаясь домой, вдруг осознаете, что всю вечеринку вы так тревожились, нравитесь вы или не нравитесь гостям, что просто понятия не имеете, понравились ли вам они. Всякий переживший такое знает, что на вечеринку с подобным настроением приходить совершенно смерти подобно. (Плюс, конечно же, почти всегда выясняется, что вы сами не понравились гостям на вечеринке, по той простой причине, что казались таким зацикленным на себе и озабоченным собой, что у них возникло неприятное подсознательное ощущение, будто вы использовали вечеринку лишь как некую сцену для выступления и едва ли их заметили, и что скорее всего вы ушли без понятия, понравились они вам или нет, от чего им обидно и вы перестаете им нравиться (они, в конце концов, всего лишь люди, и у них тоже, как и у вас, есть сомнения, нравятся они или нет).)

Но после требуемого количества потраченных времени, нервов, страхов, прокрастинации и Клинексо-обмахивания и локте-кусания вас вдруг осеняет: возможно, что допросная/«диалогическая» формальная структура полуоктета — та самая структура, что сперва казалась столь безотлагательной, ведь являлась способом заигрывать с потенциальным впечатлением метапрозовой фигни по причинам, которые (надеетесь вы) окажутся глубокими и куда более безотлагательными, чем устаревшее вымученное «Эй-смотрите-как-я-смотрю-как-вы-смотрите-на-меня» из устаревшей вымученной стандартной метапрозы, но потом завлекает вас в паутину головоломки, требуя выкинуть Викторины, которые не работают или были слишком стандартными и умалчивающими вместо безотлагательной искренности, и вынуждает переписать В6 угрожающе «мета»-способом, и оставляет вас с аблированным [11]и грубо сколоченным полу-октетом, чья изначальная обтекаемая, но недвусмысленная безотлагательность, по-вашему, после монтажа и переработок и общей возни вряд ли до кого-то дойдет, загоняя вас в смерти подобный художественный угол предугадывания работы сердца и разума читателя — как раз именно эта потенциально опасная авангардисткая эвристическая форма может сама предоставить выход из безвоздушной головоломки, шанс спастись от потенциального фиаско из-за того, что 2+(2(1)) текстов сложатся во что-то безотлагательное и человеческое, а читатель этого вовсе не почувствует. Потому что вдруг оказывается, что вы сами можете просто спросить. Читателя. Что можно самому сунуться в дыру в текстовых стенах, которую и так уже проделали «6-й не работает как Викторина» и «Попробуем еще разок» и т. д., и обратиться напрямую к читателю и спросить без обиняков, чувствует ли он то же, что и вы.