Теренс Уайт - Слон и кенгуру

Причина, по которой никто не интересовался мнением Микки относительно продажи его фермы была простой: у него таковое отсутствовало. Он давно уж открыл, что человеку, у которого имеется мнение, как правило, приходится трудиться, доказывая его состоятельность.

— Послушайте, — сказал мистер Уайт, — Потоп либо состоится, либо нет. Ведь так?

— Может, и состоится, — ответила миссис О’Каллахан.

— Если Потоп не состоится, зачем вы позволили мне разломать сенной сарай?

— Так ломайте себе на здоровье, мистер Уайт. Нешто мы не понимаем, что джентльмен с такой головой, как ваша…

— Да-да-да. Давайте, в виде исключения, оставим мою голову в покое. Суть дела в том, что Потоп либо будет, либо нет. Так вот, если его не будет, ломать сарай было смешно и глупо, а если он будет, глупо не продавать ферму. Разве не так?

— А разве так?

— О чем это вы? — удивился мистер Уайт.

— А вот о том, что вы говорили.

— Миссис О’Каллахан, я пытаюсь сказать лишь одно…

Он вдруг примолк и замер, словно прислушиваясь к далекому шуму, а после воскликнул:

— Сахар! Как нам быть с сахаром? Наверное, если климат окажется не подходящим для сахарного тростника, придется выращивать сахарную свеклу, но, сколько я знаю, экстрагировать его будет трудно… надо бы выяснить, можно ли процеживать сироп сквозь кожу. Как называется этот процесс?

— Дубление?

— Нет-нет. У него какое-то научное название. Разные кислоты и прочее проходят сквозь кожу с различной быстротой, поэтому кожу используют, как фильтр, для их разделения. Ну, как бы там ни было, мы говорили о продаже фермы.

— Так ведь, мистер Уайт, вы вспомните о том, что она позволяет Микки на жизнь зарабатывать.

— Потоп…

— О Боже, — спохватился он, — мы с вами опять к Потопу вернулись? Неужели вы не понимаете, что, когда вода сметет ферму Микки с лица земли, ему все равно нечем будет зарабатывать на жизнь?

— Так, может, еще и не сметет, — умиротворяюще произнесла миссис О’Каллахан.

— Даже если не сметет…

Тут он понял, что теряет одну позицию за другой, торопливо взъерошил пальцами свои волосы и ухватился за край кухонного стола, как человек, пытающийся противостоять сильному течению.

— Если… — неуверенно начал он.

— Опять же, — сказала миссис О’Каллахан, — вы вот спросите у себя, почему Микки должен продавать свою ферму в угоду Потопу, когда сами вы, мистер Уайт, нипочем не желаете жениться.

Несколько минут он мрачно созерцал столешницу. Затем встал, вернулся к печи, сунул руку под бороду, чтобы поправить галстук, но обнаружил, что галстука на нем нет и поправлять ему нечего. После чего сказал:

— Сейчас мы это выясним раз и навсегда.

Стоя перед печью, он застегнул жилет, нервно сглотнул и откашлялся.

— Будьте добры, — сказал он. — Нет, так начинать не годится.

— Если, — продолжил мистер Уайт, — Архангел желает, чтобы я женился, не будет ли Оно так любезно спуститься по трубе и сказать об этом?

— Будьте добры, — прибавил он, оробев.

Наступила страшная пауза.

— Вот видите. Оно не пришло. Теперь вы согласитесь продать ферму?

— Ну! — воскликнула ошеломленная его отвагой миссис О’Каллахан.

Внезапно Микки предложил:

— А вы спросите.

— О чем?

— Об чем раньше говорили. Надо ли ферму продавать.

— У Архангела?

— Уж она-то знает, — сказал Микки. — Как ей не знать?

— Но…

— Давайте, — сказала миссис О’Каллахан. — Спросите.

— Я думаю, об этом должны спросить вы, миссис О’Каллахан. В конце концов, это же ваша ферма…

— Так вы с ней уже разговор завели.

— Очень хорошо, — сказал мистер Уайт. — Конечно, если Оно не ответит, это может произойти и по другим причинам. К примеру…

— А пока вы с ней разговариваете, мы с Микки молитвы по четкам почитаем.

— Нет, не стоит. Это неуместно. Послушайте, а разве не существует литании Святому Михаилу, вы могли бы ее прочесть.

— Это только вы можете знать, мистер Уайт.

— Полагаю, это означает, что вам она не известна. И все же, я уверен, она существует. (Кстати, по-моему, слово, которое мы вспоминали, это «осмос».) Ну, раз вы ее не знаете, нам от нее проку не будет. Так, дайте подумать. А шепотом вы молиться не можете?

— Микки не станет. Притворится, будто молится, а сам ни слова не скажет.

— Я не понимаю, — раздраженно сказал мистер Уайт, — зачем нам вообще молиться. В первый-то раз не молились. Ладно, если без этого не можете, произнесите ту, что перед исповедью читаете. В ней и Михаил упоминается.