Теренс Уайт - Слон и кенгуру

— Ничего в ней отличного нету, сёрр. Все тяп-ляп сделано. А вот я вам такое сработаю, какого никто во всем графстве Килдар сделать не сможет.

— Что же, Пат, вот вам случай доказать это, построив Ковчег. Такой Ковчег, чтобы подобного ему не нашлось на всем белом…

— И не найдется никогда, мистер Уайт.

Пат торжественно поднял руку, стянул с головы фетровую шляпу и произнес:

— Я вам такой Ковчег сбацаю, что посмотреть на него аж из Лондона ездить будут.

— Надеюсь, что не будут.

Желтый глаз, оскорблено крутнувшийся в нему, заставил мистера Уайта объясниться по возможности быстро:

— Люди из Лондона могут попробовать помешать нам, Пат. Решат, что мы тут с ума посходили. Не все же обладают верой такой же силы, как ваша. Послушайте меня, Пат, не говорите никому о том, что мы строим. Пусть сами догадываются.

— Я вас понял, сёрр.

— И, сёрр, — шляпа снова съехала с головы, — с помощью Божьей мы их всех объегорим.

— Аминь.

Они с чувством пожали друг другу руки, чем проектировочные работы и завершились.

В маслодельне Микки и миссис О’Каллахан изо всех сил пытались заглянуть в маслобойку, однако для этого требовалось как-то управиться с ее крышкой. Маслобойка была галтовочная, пользовались они ею уже тридцать три года и всякий раз им приходилось бороться с крышкой. Похоже, об Архангеле Михаиле, Ковчеге и остальном они напрочь забыли.

Увидев мистера Уайта, миссис О’Каллахан радостно сообщила:

— Тут уж вам придется руку приложить, мистер Уайт. Без мозгов тут никак не обойдешься.

В обстоятельствах обыкновенных эти слова его рассердили бы. Отношение миссис О’Каллахан к общей неспособности обитателей Беркстауна сделать хоть что-нибудь с толком, основывалась на следующих положениях: (1) если я не могу завинтить-отвинтить винт, так это потому, что у меня мозгов не хватает; (2) если мистер Уайт может завинтить-отвинтить винт, так это потому, что у него мозгов хватает; (3) есть у тебя мозги или нету это все от Бога; (4) раз все зависит от своенравия Божия, мне винить себя за безмозглость или неспособность завинтить-отвинтить не приходится; (5) а потому мне нечего и хлопотать — пытаться научиться завинчивать-отвинчивать.

Миссис О’Каллахан мистеру Уайту нравилась, а это слабость, которая подталкивает людей обыкновенных к попыткам усовершенствовать предмет их приязни. Потому он и гневался, когда миссис О’Каллахан ссылалась на его мозги, — он же понимал, что делает она это, дабы оправдать собственное лентяйство. Сам же мистер Уайт веровал в усердие, из коего произрастает процветание, несмотря даже на то, что проживал он вот в этих самых местах. И потому обступавший его со всех сторон фатализм, выводил мистера Уайта из себя, и он, в его отношениях с ирландским народом, обретал явственное сходство с Белым Кроликом из «Алисы в Стране Чудес». Помните, как Алиса застряла в кроличьем доме, потому что слишком уж выросла, и ей пришлось просунуть руку в окно, попытаться схватить испуганного Кролика, а тот свалился в огуречные теплицы?

Потом раздался сердитый крик.

— Пат! Пат! — кричал Кролик. — Да где же ты?

А какой-то голос, которого Алиса раньше не слышала, отвечал:

— Я тут! Яблочки копаю, ваша честь!

— Яблочки копаю, — закричал сердито Кролик. — Нашел время! Лучше помоги мне выбраться!

Снова зазвенело разбитое стекло.

— Скажи-ка, Пат, что это там в окне?

— Рука, ваша честь!

(Последние два слова он произносил в одно — получалось что-то вроде «вашчсть!»)

— Дубина, какая же это рука? Ты когда-нибудь видел такую руку? Она же в окно едва пролезла!

— Он, конечно, так, вашчсть! Только это рука!

— Ей там не место! Убери ее, Пат! [8] Перевод Н. Демуровой.

Впрочем, в данном случае, мистер Уайт, коего план постройки Ковчега привел в превосходное настроение, вовсе не желал приказывать, чтобы кто-то что-то убрал. Он осмотрел маслобойку, увидел, что на винте, державшем крышку, сточился шлиц. И увидел, что заменить этот винт можно самым обычным болтом из его инструментального шкапа.

И мистер Уайт пошел в свою игровую комнату за болтом. Деревенская ласточка (строго говоря, это был ласточек) в который раз ухитрился забиться между двумя стеклянными рамами подъемного окна. Мистер Уайт вытащил его, выбросил в окно, потом изловил сидевшую на одном из стекол домашнюю муху. Собственно, эту самую муху ласточек сюда и тащил, пока не попал в аварию. Мистер Уайт подошел к гнезду, которое очень удачно не позволяло дверце инструментального шкапа закрываться насовсем, и наградил мухой одного из его постояльцев. И, тут же забыв о болте, впал вдруг в мрачную задумчивость и, стоя насупротив шкапа, принялся составлять в уме полный реестр своих орудий. Если как следует вдуматься, он походил не только на Белого Кролика, но и на Белого Рыцаря — разделяя с последним интерес к приспособлениям характера практического.