Ингвар Амбьёрнсен - Вид на рай

Я ненавижу любую форму вульгарности, но сейчас позволю себе сказать: только тот, кто однажды заглянул в заднепроходное отверстие своим избирателям, увидел их, так сказать, на близком расстоянии, способен управлять таким сложным обществом, каким является современная Норвегия. Университета недостаточно, всяких профессиональных уловок и хитростей недостаточно, чтобы вершить судьбы простых мужчин и простых женщин, к тому же если учесть завихренность общественных процессов. Вот прежние руководители социал-демократии знали что к чему. Это у них в крови сидело, они долго не размышляли. Работали физически, а потом решились, взяли и сели в поезд и прямо в Осло, а затем и в стортинг попали. У них было одно дело, одна задача. Они умели сочетать свою работу с государственной. Такой мне, кажется, была и Гру Харлем Брундтланн. Чтобы быть конкретным: такой была фактически старая швея из Эйны, несмотря на ее болезни, которую Гру хотела ввести в Европейский союз; таким был Ерун Педерсен; он родился в конце прошлого века, знал нужду, знал тяготы жизни старой норвежской деревни, а теперь вот без устали делился опытом, рассказывал о благах европейского сотрудничества.

Я просто зримо представлял Гру практикующим врачом. Остроумная, прямая и без излишней сентиментальности. Врач, который знает цену труду, врач, который гонит жалобщиков и ипохондриков за дверь, бросая им в спину кусачие реплики. Я любил по ночам, когда не спалось, фантазировать. Представлял, как Гру Харлем Брундтланн, премьер-министр страны и вдобавок еще к своей государственной деятельности самый настоящий врач, имела повод принимать пациентов самого разного калибра. Пациентов с психическими комплексами, с запорами, легочников и сердечников. Аллергетиков и почечников. Я понимал, естественно, что это были только сны, несбыточные сны. Я знал лучше других, я понимал, какую нагрузку приходилось выдерживать Гру. Каждый день. Как она умела все вынести? Трудно объяснить. Но мне нравилась эта игра, нравилось это ночное видение, я его специально вызывал, когда лежал и ворочался с боку на бок в мокрой от пота пижаме. Думы о женщине премьер-министре в социал-демократическом правительстве, которая совершенно конкретно занималась делами обычных простых людей, которая смягчала наши страдания, какими бы они не казались мелкими в сравнении с глобальными проблемами, успокаивали меня, убаюкивали.

Ее руки на мне. Стетоскоп. Вдохни. Нет, еще глубже. Задержи дыхание, сколько можешь. Правильно. А теперь выдохни. Выдох, Эллинг. Палочка во рту. Скажи: «А-а-а-а». Расскажи в нескольких словах, что ты ешь. Стул у тебя регулярный? Быть может, кровь в кале или моче? Что же касается головокружения, то у тебя… Знаешь, многие люди страдают бессонницей, не один ты; нужно принять это к сведению, помочь вряд ли возможно. Я не рекомендую тебе принимать таблетки. Давление крови немного высокое. Головные боли могут быть по причине… Не сиди на сквозняке, Эллинг! Не сиди на сквозняке! Ты должен лучше за собой следить. Часто, говоришь, нездоровится, становится не по себе? Не переживай, это тело твое говорит с тобой. Нет, это не опасно. Неприятно, да, но не опасно. Сожалею, Эллинг, но это серьезно. Очень серьезно. Чтобы сказать откровенно, Эллинг, последние пробы… Многие больные раком люди живут долго, Эллинг. Сейчас важно не сдаваться. Психическое играет большую роль для общего состояния нашего организма, ты и представить себе не можешь. Выдохни. Выдохни хорошо. Хорошо. Капли для горла? Ни в коем случае! Тебе не хватает физической нагрузки, рекомендую длительные прогулки на свежем воздухе, Эллинг. Нет, Эллинг, фактически я никогда не прописываю валидол первому попавшемуся пациенту. Когда начался сухой кашель? Говоришь, подавлен? Что ты понимаешь под этим словом? Разденься до пояса, Эллинг. Сними брюки. Больно, если я так давлю… Здесь?

Это женщина, премьер-министр страны и врач Гру Харлем Брундтланн, которая спрашивает меня. Безудержная моя фантазия, но все равно. С ней я засыпаю.

Как следует понимать это посещение? Я не знал, оперирует ли доктор медицины Франк Фридман в обычные часы приема. Продолжать мне вышагивать между цветочным и книжным отделами, пока не появится Ригемур Йельсен? В худшем случае речь идет о нескольких часах. И тут я испугался, что устану и незаметно для себя самого сверну в сторону. Дама в цветочном отделе начала уже проявлять интерес ко мне, особенно после того как я увеличил скорость хождения. С другой стороны: хорошо бегать. Чувствуешь свободу и легкость. Я еще прибавил шагу и заметил, что нахожусь в отличной форме, причин для беспокойства нет. От цветочного отделения к книжному. От книжного к цветочному. Во мне все ликовало, Бог знает отчего, поскольку я был всерьез опечален состоянием здоровья Ригемур Йельсен.