Дидье Ковелер - Запредельная жизнь

Встает солнце, свежий снег искрится на могилах. Новый день. В комнате Фабьены по-прежнему открыто окно и горит свет. Без толку.

«ГРЯДЕТ ИИСУС» – оранжевыми буквами написано на синем борту несущейся по лагуне лодки. Негр-рыбак на корме, проплывая мимо девушек, многозначительно помахал им рукой.

– Ты думаешь, ему привиделся этот пляж? – спросила Наила.

Прежде чем ответить, ее подруга потягивается, лежа на песке, застегивает лифчик и переворачивается на спину:

– Да, а может быть даже, он и привел тебя сюда.

Наила подвигается, чтобы голова была в тени соломенной хижины. Обе лежат на маленьком серпообразном пляже с наклонными пальмами, прижатом к крутому склону, на котором разбросаны увитые бугенвиллеями бунгало. В отеле Наила встретила старую подругу по школе туристического бизнеса – та работает в туристической фирме «Куони». Девушки быстро распаковали вещи и побежали на лагуну купаться, пока сотня других приглашенных на остров коллег сидели в гостиной с кондиционером и слушали доклад о введенных в отеле новых удобствах.

Выходя из воды, Наила наступила на морского ежа. Она поскакала дальше на одной ножке, упала на песок и стала вытаскивать колючки – тут-то и произошло озарение, которое вызвало сюда меня. Воды лагуны, бирюзовые и темно-зеленые над грядами морской травы, три соломенные хижины на берегу, прислоненный к кокосовой пальме плот вдруг напомнили ей пейзаж, изображенный в «Забытом окне». Я-то помню, что вдохновлялся цветной картинкой, вложенной в пачку печенья, и особого сходства не углядел, но Доминик, подружка Наилы, была склонна к мистике.

– Понимаешь, в тот момент он искал твой образ, настроился на твою волну и ему предстал этот пляж, где ты сейчас о нем думаешь. Потому что для мертвых время и пространство меняются качествами. Пространство течет, а по времени можно перемещаться.

– Так, по-твоему, он знал, что скоро умрет?

– Не совсем. Это было подсознательное знание. Оно его и подстегнуло. Ведь медиумические способности есть у всех людей, только их надо развивать с детства, как учатся играть в теннис или на пианино, если же нет, они могут проявляться только в исключительных обстоятельствах. Перед смертью все становятся ясновидящими, это давно известно. Намажь меня, пожалуйста.

Доминик переворачивается на живот и спускает с плеч бретельки. Наила с отрешенным видом натирает кремом ее загоревшую в предыдущих командировках спину.

– На картине я выхожу из воды, и все это в обрамлении открытого окна – взгляд из окна без стен. Это какой-то знак?

Скорее подражание Магритту, но любопытно, что ответит Доминик. Это стройная брюнетка с пышной грудью, длинными бархатными ресницами и очень уверенным голосом.

– Тебе надо почитать литературу, например Реймонда Муди, Хелен Вамбах. На сегодня накопились уже горы свидетельств, исходящих от тех, кто пережил клиническую смерть. Все рассказывают одно и то же: они видели свое тело сверху, слышали, как паниковали врачи – на энцефалограмме прямая линия! – а сами чувствовали себя как огурчик. И только посмеивались. Вот это и есть твое открытое окно без стен. Такой символ.

– В нашей религии есть обычай: оставлять открытым окно в комнате умершего. Это помогает ему скорее оторваться от земли и освободить нас, живых. Но Жак… я все время чувствую, что он здесь…

– Наверно, он прозевал свою очередь. Намажь, пожалуйста, повыше, там, между лопатками, где я не могу достать.

– Не знаю… Может, это оттого, что он не успел закончить мой портрет… И это его удерживает.

– Да нет, не бери в голову… Все задохлики, которые вернулись с того света, попадали в длинный, освещенный с дальнего конца туннель, а потом все они видели «существо из света», кто Иисуса, кто Аллаха, кто кого-нибудь из умерших родных, и оно говорило: «Твое время еще не пришло, возвращайся назад». В раю все было так прекрасно – цветы, облака и все такое, – что всем нашим хмырикам хотелось там зависнуть насовсем, но небесные вышибалы давали им пинка под зад. И они очухивались в своем теле, а у врачей челюсти отваливались. А потом все говорили, что у них поменялось отношение к жизни: перестали суетиться и стали жутко правильными, потому что знают, в какое прекрасное место попадут потом. Тебя намазать?

– Значит, ему там хорошо, – шепчет Наила, подставляя спину.

– Как сказать, – остерегает ее специалистка. – Ведь те, кто описывал рай во всех этих книжках, – они вернулись назад. Может, им потому его так и показали, что они должны были вернуться. Чтобы их разохотить.