Катарина Бивальд - Дай им шанс!

Бирмингем в те годы был печально известен на весь мир расовой сегрегацией и насилием в отношении цветных. Когда раздельное обучение белых и черных в школах запретили после решения Верховного суда по делу «Оливер Браун и другие против Совета по образованию Топики», по всему миру разошлись снимки детей в школьной форме, в которых полиция стреляет из водяных пушек. Автобусы поджигали, церкви взрывали, людей линчевали и сжигали заживо. Какое-то время его даже называли Бомбингем. Все из-за того, что белые вели там настоящий террор против черных. Мартин Лютер Кинг написал свое знаменитое «Письмо из бирмингемской тюрьмы». Сегодня о терроризме говорят только в контексте мусульман и арабов, которые угрожают всему миру. Но мое представление о терроризме сложилось задолго до событий 11 сентября. Терроризм — это не только прямые атаки, но и потакание насилию тех, кто сказал, что не хочет насилия или не готов бороться против сегрегации. Для меня лицо терроризма — это фотографии белых мужчин из высших слоев общества, с довольным видом позирующих на фоне сожженного темнокожего человека, которого они линчевали.

Джон говорит, я слишком много внимания уделяю истории, особенно исторической несправедливости. Может, он прав. Но для меня это не история. Я считаю, что мы так и не расстались с пережитками прошлого. Мы пожимаем плечами и говорим, что это все в прошлом и что сейчас все по-другому. «Не благодаря нам», — хочется мне им ответить. Но никто не хочет признаваться в этом.

В Броукенвиле у нас не было подобных столкновений. Но и темнокожих жителей у нас тоже не было. Джон был первым, кто приехал и остался. Наверно, ему здесь понравилось. В тот день, когда я его напоила, он признался, что Броукенвил был первым местом, где ему не было страшно.

Теперь ты меня понимаешь? Разве можно такое простить или забыть?

С наилучшими пожеланиями,

В первое утро Джордж отвез Сару в магазин пораньше. Открытие было намечено на десять. Она решила, что десять — идеальное время. В половине десятого Сара уже была на месте. Джордж, очевидно, чувствовал торжественность момента, потому что мирно ждал, когда Сара первой войдет внутрь своего книжного магазина.

Сара вошла и остановилась посреди магазина, Джордж же все еще топтался в дверях.

— Как красиво! — восхитился он, и Сара улыбнулась.

Она медленно обошла магазин, зажгла торшер рядом с креслами, маленькую лампу на прилавке рядом с кассовым аппаратом, похлопала по спинкам кресел. Потом провела рукой по волшебному желтому прилавку и встала за него, как за командный пульт.

— Ну что ж, — протянул Джордж. — Не выпить ли нам кофе?

Сара кивнула. Она все еще не уставала поражаться тому, что им с Джорджем удалось превратить пыльный заброшенный магазин в уютную и радостную книжную лавку.

Это, наверное, единственное настоящее свершение в жизни Сары. Здесь, за прилавком, ей легче дышалось, словно книжные шкафы, кассовый аппарат и витрина были якорем, позволявшим Саре держаться на плаву.

На полках, в основном, стояли карманные издания в ярких обложках, которые нисколько не перегружали комнату. Женские романы можно было узнать по изящным шрифтам в названиях и мягким пастельным тонам обложек, детективы — по мужским темным обложкам и холодным металлическим оттенкам в названиях. Серьезные романы угадывались по бежевым, серым и белым обложкам. Время от времени в долине мягких обложек попадалась скала из книги в переплете. Несколько научно-популярных книг и альбомов лежали сверху или стояли с краю. Это был книжный мечты. Он состоял из прочитанных книг, а прочитанные книги — самые лучшие. Так Сара всегда думала.

Работая в книжном Йозефссона, она мечтала о новом, современном книжном магазине — одном из сети, где новые поступления не смешиваются с нераспроданными старыми, с отделом для карманных изданий, где на полках стояло бы по десять экземпляров каждой книги и не корешком, а лицом вперед. И специальные стойки для бестселлеров (не грязно-серого цвета) с пластиковыми табличками вместо небрежно подписанных и наспех заламинированных желтых стикеров. Детективы. Романы. Покеты. Новинки. Об этом Сара мечтала.

Пересматривая «Вам письмо», Сара втайне думала, что книжно-кофейная империя Фокса и сыновей была куда привлекательнее, чем крошечная лавка Мег Райан. Книжный магазин «Академибукхандельн» на улице Мэстерсамуэльсгатан в Стокгольме был самым близким по духу к американским сетевым книжным. Аромат кофе из кофейни «Вэйнс коффи», темные кожаные кресла, которые порадовали бы Джен, люди со стопками новых блестящих книжек, отделы, посвященные научной литературе, как будто кто-то способен на импульсивную покупку книги по физике.