М. Роуз - Парфюмер Будды

Продолжая рассказ, монахиня снова наполнила чашки.

– Дедушка, не сомневавшийся в том, что брат видел сон о его болезни, спросил, можно ли еще раз увидеться с тем монахом, которого прислал брат, чтобы поблагодарить его. Брат напомнил, что зима была очень суровая и никто бы не смог преодолеть горы. Монах, навестивший его, был тульпой, возникшей в результате молитвы и медитации. Тульпы, созданные одним только усилием воли посвященного, приобретают внешнюю, видимую форму.

– А вы из посвященных? Способны ли вы создавать подобные формы?

– Печально, но я пока не столь просветленная. А вот мой учитель такой. Тай Ёнтен Ринпоче один из самых древних реинкарнированных лам.

– Хотите сказать, что ваш учитель создал тульпу, при помощи которой информирует вас о наших планах?

– Да.

– Не так уж и сложно догадаться, что сестра пропавшего человека будет его искать. – Гриффин допил свой чай. – Как вы собираетесь нам помочь? Создадите тульпу, которая найдет Робби и приведет нас к нему?

– Вы вправе решать, во что вам верить. Но западный способ мышления узок и ограничен. Вы похожи на циника.

– Я не циник, я исследователь. Я верю в камни и руины. Я их исследую, анализирую и нахожу в них смысл.

– И обращаете их в пыль у нас под ногами вместо сияния звезд.

– Прекрасный образ. – Ему не хотелось быть саркастичным, но, как любила говорить его жена, сарказм он использовал как защиту, когда чувствовал, что теряет контроль.

Женщина пристально посмотрела в глаза Гриффину.

– Мы верим, что ваш друг жив и у него неприятности с полицией и что, возможно, он пытается избежать ареста до встречи с Его Святейшеством, чтобы передать ему сосуд.

Гриффин опешил.

– Хотите сказать, что у Робби назначена встреча с Далай-ламой?

– Верно. Он ждал нас, чтобы получить подтверждение и инструкции о том, когда и где состоится встреча. Мы не успели встретиться с ним вовремя. Мы знаем, и, полагаю, он тоже знает, что китайские националисты не хотят, чтобы эта встреча состоялась. Если вы или сестра мистера Л’Этуаля отыщете его самостоятельно, разговаривать он будет со мной. Встреча может состояться только через меня.

Жас сидела в своей старой спальне напротив окна и смотрела в сад, пытаясь думать о Робби и о том, куда он мог уйти и что бы сделал в случае опасности. Зазвонил мобильник. Увидев, что это звонит Элис Делмар, Жас ответила.

– Сожалею о том, что услышала про Робби, – произнесла Элис с жестким английским акцентом.

Жас кивнула, но сообразила, что Элис не может ее видеть, и вслух поблагодарила ее.

– Какие-нибудь новости? – спросила Элис.

– Нет, никаких.

Повисла трансатлантическая пауза. Жас представила на другом конце провода добрую женщину, сидящую в офисе с видом на Центральный парк. Элис с мужем, владевшие большой косметической компанией, были старыми друзьями отца Жас. Они обращались с ней как с родной, приглашая к себе в дом на выходные. Жас бы все отдала, лишь бы оказаться вместе с Элис, чтобы сидеть с ней за обедом на Сент-Амброуз, неспешно пить вино, слушать ее жалобы на дороговизну ингредиентов и парфюмерные продажи, упавшие в прошлом году на четырнадцать процентов.

– Чем я могу помочь? Сесть в самолет, прилететь к тебе и быть рядом?

Предложение показалось ей успокаивающим объятием.

– Нет, пожалуйста, не делай этого. Полиция предпринимает все, что может.

– Но этого недостаточно, не так ли? Твой брат все еще не нашелся.

– Это верно. Но теперь мне ничего не нужно. Честно, прямо сейчас ничего не нужно.

– У тебя голос какой-то не такой. Ты мне чего-то недоговариваешь? Это ваш займ? Если проклятые французские банкиры дышат тебе в затылок, то мы можем кое-что организовать.

В компании Элис занималась отделом духов. Она была из тех, кто предложил купить «Руж» и «Нуар», чтобы решить финансовые проблемы Л’Этуаль.

– Благодарю, но какое-то время у нас все будет в порядке. – Жас пристально смотрела в сад. Кусты, обычно аккуратно подстриженные пирамидами, теперь разрослись и начали терять свою безупречную форму.

– Тогда в чем дело?

– Полиция думает, что я причастна к исчезновению брата, потому что он сопротивлялся продаже, и что я… – Она не смогла закончить фразу.

– Это возмутительно! – воскликнула Элис. – Он ведь твой родственник. Ты же его боготворишь.

Жас прислонилась лбом к стеклу, почувствовав приятную прохладу, гладкость и безучастность. Отсутствие какого-либо запаха было облегчением.