М. Роуз - Парфюмер Будды

Это была история двух влюбленных, похороненных с флаконами духов в руках, чтобы они могли унести их в свои жизни после смерти. Когда влюбленные должны были возродиться в следующих жизнях, этот аромат помог бы им отыскать друг друга и воссоединиться через века.

В то время как жизнь после смерти была частью египетской религии, мнения о том, что в ней принималась идея реинкарнации, подвергались сомнению.

Имя фараона Аменемхета Первого означало «Тот, кто рождается снова». Имя фараона Сенусерта Первого означало «Тот, кто продолжает рождаться». А в Девятнадцатой династии духовное имя (или ка-имя) Сетекхи Первого означало «Заново рождающийся». Но большинство экспертов, занимающихся сравнительным анализом религий, верят, что эти имена обращались к душам, возрождающимся в других мирах после жизни, но не возвращающихся в наш мир.

Гриффин знал, что некоторые из частей египетской «Книги Мертвых» могли быть переведены так, чтобы соответствовать идее реинкарнации. Но он никогда не встречал явных доказательств, что древние надеялись возродиться снова в облике человека на земле. Его собственная теория состояла в том, что существовала твердая вера в реинкарнацию в завершающие годы великой династии.

Последний эллинистический владыка Египта правил из Греции, и следующие триста лет все цари и царицы, взошедшие на престол после него, включая Клеопатру, разговаривали не только на родном языке, но также изучали историю Греции и философию. Это доказывает, что они были знакомы с учением Пифагора, великого сторонника реинкарнации.

Следуя этой логике, более чем вероятно, что концепция возрождения души в новом теле стала пользоваться популярностью. Возможно, осколки являются ощутимым тому доказательством.

Гриффин был уверен, что если ему посчастливится найти доказательство, его теория привлечет внимание академического сообщества. Но достаточно ли будет такого внимания, чтобы очистить его репутацию?

За год до этого Гриффин опубликовал книгу, в которой исследовалась связь текстов Ветхого Завета и египетской Книги Мертвых. Книга вызвала большой интерес у читателей и продавалась лучше, чем сухие тома его отчима, известного египтолога Томаса Вуда, а также многих его коллег. Гриффин радовался признанию книги, пока не вышла статья Вуда, в которой тот обвинял Гриффина в плагиате.

До этих обвинений Гриффин не догадывался, что все сноски в его манускрипте при издании были исключены. Ни научный консультант, ни редактор, ни Гриффин этой ошибки не заметили. Каким-то образом при редактировании книги все сноски на первоисточники исчезли.

Несмотря на исправление редакторских упущений и опротестование обвинений, ущерб его репутации был нанесен огромный. Гриффина и прежде обвиняли в плагиате, еще в институте. От этого чуть не пострадала его диссертация и он лишился любви той, которую боготворил.

И вот ему снова пришлось пройти через все это.

Событие могло бы пройти для него незаметно, если бы не сомнения в глазах жены, те же сомнения, что он видел в глазах Жас много лет назад.

Он сообщил Терезе, что хотел бы разойтись с ней.

Все оставшееся утро Гриффин пытался соединить между собой несколько черепков. Ему удалось разобрать иероглифы на трех новых осколках и понять значение, сверяя их с прежними, отказываясь от некоторых находок, подбирая альтернативные интерпретации и снова проверяя себя.

Во время работы Гриффин почувствовал ароматы, витавшие вокруг него и растворяющиеся друг в друге.

– Что ты смешал? Пахнет, как в древней гробнице.

– Принимаю это как комплимент, – сказал Робби и показал на дюжину стеклянных бутылочек на столе. Каждая была наполнена небольшим количеством жидкости различных оттенков янтаря, от бледно-желтого до густого цвета красного дерева. Свет, проливавшийся из дверей, играл на густых эссенциях цветными бликами.

– Пытаюсь собрать все известные нам эссенции и растворы, которые использовали египтяне и которые до сих пор существуют. Хочу подготовиться к тому моменту, когда ты расшифруешь ингредиенты…

– Если , – прервал его Гриффин.

– Когда , – поправил его Робби с воодушевлением.

Энтузиазм Робби был так же заразителен, как и прежде. Гриффин помнил его тринадцатилетним мальчиком, рыскающим среди древних развалин в Лангедоке, на юге Франции. Они исследовали руины замка с самого утра того жаркого августовского дня. Вдруг Робби резко крикнул и подпрыгнул. На мгновение мальчик завис в воздухе с раскинутыми руками, его силуэт застыл на фоне солнца в восторженной позе.