Сергей Трахименок - По следам Таманцева

Есть следы машин. Но сколько их прошло — понять трудно. Если больше двух, то справиться с ними будет тяжело. Делимся на две группы и прячемся в кустарнике. Полагаем, что нас с дороги не видно.

— По команде «к бою» выбегаете к сосне и расстреливаете тех, кто сидит в кузове, — говорит Шаповал, — остальные работают с теми, кто в кабине. Они же выводят машину из строя.

Шаповал выставляет дозор, следовательно, всем остальным можно подремать. Неожиданно для себя я засыпаю, и тут же чувствую толчок в бок.

— Машина, — говорит мне Бакулин.

Действительно, до нас доносится звук работающего мотора.

— Метров пятьдесят, — говорит Бакулин.

Гул машины становится всё отчетливей. Мы с Бакулиным перебегаем к сосне. Берём оружие на изготовку…

— Как только… — произносит Бакулин.

— Знаю, знаю.

Машина поравнялась с нами. Стрелять с Бакулиным мы начинаем одновременно и без какой-либо команды. Мы точно братья-близнецы не нуждаемся в сигнале для того, чтобы действовать одновременно.

Сидящие в кузове мгновенно падают. Тут же раздаётся стрельба со стороны основной группы. Чувствуется, что машина потеряла управление, хотя ещё движется по инерции. Но вот она прошла метров десять и остановилась.

Но это ещё не конец. Раздается команда:

— Фоер!

Оставшиеся в живых немцы приподнимаются над бортами, и отвечают нам автоматным огнём. Затем снова скрываются за бортами — стреляные воробьи.

Я и Бакулин продолжаем стрелять по кузову. Но стоит нам прекратить огонь, как снова раздаётся команда:

— Фоер!

Противник отвечает огнём. Кто-то толкает меня в бок. Это Шаповал. В это время с его головы пуля срывает кубанку. За дальним от нас колесом устроился автоматчик. Я стал обходить машину, но он, поняв маневр, бросился бежать.

— Хальт, — ору я.

Но он не останавливается и бежит в лес, в одной руке у него автомат, в другой портфель. Понимаю, что мне его не догнать. Останавливаюсь и с колена стреляю. Попал. Подхожу ближе — офицер. Лежит лицом вниз. Времени на изучение его нет, забираю портфель и автомат. Ухожу. Со стороны Смолзавода слышатся автоматные и винтовочные выстрелы. Подхожу к машине. Ребята выбрасывают из кузова трофеи.

— Бери, Вася, что можешь.

— Много не могу, — отвечаю, — а кое-что возьму.

Тут же на меня вешают два автомата, медицинскую сумку, боеприпасы. В руках у меня портфель.

— Отход, — командует Миша.

Мы быстро уходим в сторону леса. Но уже через двадцать метров засвистели и защёлкали по стволам деревьев пули от одиночных винтовочных выстрелов, а затем ударили автоматные очереди.

Подбегаем к лошадям. Все в сборе. Подсовываю портфель под солому и сажусь на него. Лошади, несмотря на то, что застоялись, взяли дружно. Несут нас изо всех сил подальше от преследователей. Стрельба не стихает. Отъехав километра четыре, сворачиваем круто направо и по балке спокойно въезжаем в деревню.

На стоянке открываю портфель.

Ба! Там яичница вперемежку с кусками мыла и стеариновыми свечами. Но в другом отделении портфеля карта минных полей, чертежи блиндажей и сооружений вокруг зенитных установок — того, что, видимо, строили немцы.

Осень. Темные ночи. В лесу сыро, пахнет прелостью. Птиц уже не слышно. Тишину притихшей деревни нарушает лишь собачий лай да редкое мычание коров. Даже не верится, что идёт война. Но об этом постоянно что — либо напоминает. Вот и сейчас взлетает ракета, слышится пулемётная очередь, и всё становится на свои места.

Мы идём из деревни Прудище Смолевичского района, где была наша временная стоянка, в деревню Осовец. Идём тихо, каждый размышляет о своём. «Наверное, суждено мне жить», — думаю я.

Припомнилось, как в Прудищах мы стояли в сенях одного дома, прислонившись к косяку, и беседовали с Мишей Любимовым. Он шутил, рассказывал анекдоты. И вдруг высоко в небе показалась итальянская «рама».

— Высоко летают, — заметил я. — А кого боятся — непонятно: зениток и артиллерии у партизан нет, да и партизаны здесь появляются редко.

— Почему нет, — возразил Миша, — есть зенитная артиллерия — спаренный пулемёт на вращающемся комле. А ты, между прочим, отойди от двери, а то неровен час…

И только он это сказал, как свистнули пули и воткнулись в стену позади нас… Смерть была в нескольких сантиметрах.

— Значит, не судьба сегодня, — философски заметил Миша, осматривая пулевые отверстия.

Мои размышления прервал шедший впереди проводник. Он остановился и предложил несколько вариантов подхода к автомагистрали Москва — Минск.